демона в грудь, и тот отлетел прямо на прутья клетки, но ухватился за край Цзиньгубана и взвыл, чувствуя, как шипит и вздувается кожа на ладонях.
– Не трогай мой посох, головастик! Поджаришься, и мы тебя съедим, хи-хи-хи!
Отскочив в сторону, помощник режиссёра воткнул посох между прутьями. Удивлённый царь обезьян от неожиданности выпустил оружие из рук, и в следующую секунду Цзиньгубан оказался за пределами камеры.
– Кто ты без своей палки, обезьяна? – крикнул демон.
– Всё тот же Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян. И мой посох всегда со мной. Давай-ка поучи его мудрости и смирению!
– Чего? – не понял демон и неуверенно обернулся.
В него летели сразу четыре золотых посоха, проворно проскользнув между прутьями решётки, и, оказавшись в камере, начали без чьей-либо помощи бить его со всей силы во всех возможных проекциях.
– Я убью тебя! – снова пообещал поваленный на пол демон.
– Ещё! – прикрикнул царь обезьян, и Цзиньгубанов стало восемь.
Господин Ранджит сдавленно застонал. Избиение продолжалось, и девушка невольно отвела взгляд. Правда, через минуту, наоборот, широко раскрыла глаза и со всей силы пнула женоненавистника в такое место, что хруст скорлупы, видимо, был слышен даже в Дели…
– А ты крута, жена моя, – с уважением протянул Укун. После чего схватил Ольгу за руку и просто вышел из камеры, одним движением бровей распахивая любые двери.
– Почему ты не делал так раньше? – едва выдохнула блондинка, когда они выбрались на полутёмную улицу, освещаемую тусклыми фонарями из расчёта один на три квартала.
– Твоё сознание помутилось от недостатка воздуха, женщина, или ты по природе своей настолько наивна? Я же говорил тебе, что всё забыл! А теперь вспомнил! Пусть и не всё, но обязательно довспоминаю то, что пока ещё забыто.
На мгновение Ольга подумала, что надо бы огрызнуться, но момент казался совершенно неподходящим. Она припомнит это китайцу потом. Обязательно. Терпеть оскорбления – не в её правилах, но сейчас…
– И долго посохи будут его избивать?
– Столько, сколько я захочу.
– Так убей его!
– Нет. – Царь обезьян выставил руку в сторону, и мгновение спустя волшебный Цзиньгубан уже сверкал, зажатый в его ладони. – Нам пора.
– Он маньяк и выродок! Он чудовище! Ты должен его убить! Если бы ты слышал, что он говорил…
– Я всё слышал, Аолия! – раздражённо ответил китаец. – Но неужели ты думаешь, что женщины и мужчины, которых он замучил, не придут за ним? Разве был бы я Великим Мудрецом, если бы отказал им в удовольствии отмщения?
– Тогда давай вернёмся туда, я хочу это видеть, – решила блондинка, мстительно сжав кулаки.
– Раскрой свой разум, женщина, чтобы поучиться мудрости у своего учителя и мужа, – покачал головой Сунь Укун. – У тебя ведь нет огненного зрения, позволяющего заглянуть в суть вещей и видеть сокрытое. Ты не сможешь увидеть их. И в этом твоё счастье. Редкое сердце выдержит это зрелище, не сгорев дотла, словно тонкая бамбуковая палочка. Даже я не готов смотреть. Но зато готов лететь!
На этот раз девушка не сопротивлялась. Ладно, пусть опять в подвешенном состоянии, по открытому воздуху, игнорируя любую технику безопасности, но лучше уж улететь отсюда хоть так. Наверное, два его странных брата-китайца сейчас летят себе с комфортом в самолёте, у них-то есть настоящие паспорта. А она, связавшись с этой полоумной обезьяной, опять вынуждена будет неуклюже болтаться в воздухе. Но сегодня он её спас. Причём не только от смерти…
Ольга оглянулась на здание тюрьмы. В двери и окна словно просачивалась туманная дымка, хотя никакого тумана вокруг не было. На мгновение ей показалось, что очередное мутное облачко «обернулось», и она ясно увидела лицо девочки-подростка с ободком в волосах. Девочка без улыбки посмотрела на неё, отвернулась и исчезла внутри помещения. Наверное, скоро он будет кричать так, как не кричал никогда. Ольга вдруг поняла, что не хочет слышать этих криков. Она подошла и крепко обхватила стройного китайца руками, зажмурившись и уткнувшись носом в его грудь. Вот, всё, теперь можно лететь.
– Э-э, женщина, не время для любовных утех! – Сунь Укун взял её за плечи и довольно грубо отставил в сторону.
– Что?! Каких ещё утех?!
– Не пытайся казаться глупой. – Он раздражённо закатил глаза к небу. – Что в этом такого? Ты моя жена, я твой муж. Нас непременно ждут любовные утехи, но не здесь же, не забывай, что нам срочно нужно улетать, и не мешай мне седлать облако.
Раскрасневшаяся девушка закрыла пунцовое лицо руками. Этот… эта обезьяна… подумал, что она клеится к нему?! Вешается на него?! Прыгает на него?! Ой, всё…
– И не называй меня обезьяной, – наставительно напомнил её спутник. – Я не обезьяна, я – прекрасный царь обезьян. И чтобы ты не сотрясала воздух напрасными вопросами, нарушая сонную тишину Вселенной, я сразу скажу, что могу читать твои мысли. Конечно, если бы ты была немного более наблюдательной и немного менее недоверчивой к чудесам, ты бы сама заметила это, но…
– Ты хотел оседлать облако, – холодно напомнила блондинка, демонстративно скрестив руки на груди. В графе пожеланий смерти этому типу появилась ещё одна галочка.
Дальше всё произошло как в плохой, непродуманной сказке какого-нибудь «Узбекфильма» времён Советского Союза. Сунь Укун просто выставил руку вверх. Через несколько мгновений тёмное облако мягко опустилось рядом с ним на землю, словно пойманное такси. Конечно, наверняка облако белое, но ночью его цвет казался тёмно-серым. Однако вариантов не было, Ольга первой плюхнулась в самый центр и, к своему собственному удивлению, оценила пушистость и упругость данного транспортного средства.
Китаец скромно присел на самый краешек, позволив ей улечься поудобнее и вытянуть ноги. Аспирантке из Саратова вдруг показалось, что она лежит на самой мягкой перине. Кажется, в последний раз она испытывала такое удовольствие только в деревне у бабушки, когда ей было лет пять и она лежала в пуховой постели, любуясь на мерцание тусклой жёлтой лампочки через чердачное окно. А теперь перед её глазами были звёзды.
Она видела, как от одной звезды к другой тянутся тонкие нити, создавая геометрию созвездий, как Млечный Путь бежит по небу, то обгоняя их маленькое облако, то уходя в сторону. Малый Конь, пробегая мимо, взмахнул хвостом, и, кажется, девушка даже услышала едва различимое фырканье. Потом Дева одобрительно подмигнула им, когда Псы рычали вслед. Но, встретившись взглядом с Драконом, она вдруг беспричинно зевнула, спокойно заснув в ту же секунду…
– Что?! – У Мован впервые за несколько часов разомкнул губы.
Они иссохлись и потрескались. Тонкая струйка крови побежала по подбородку. Тяньгоу чуть не заскулила от жалости. Что стало с её великим хозяином? Сидит тут, весь в пыли, в какой-то красной пудре, грязные волосы свалялись в колтун, повсюду пахнет специями и навозом.
И кто тянул её за язык? Но не рассказать она не могла. Это было слишком важно.
– Да, господин. Именно так он и умер, господин. Растерзан в тюрьме, господин, – кивая, как китайский болванчик, тараторила собака.
– Получается, что это Укун убил его?
– Нет, господин… За демоном Ранджитом пришли те, кого убил он. Их было так много, что стены тюрьмы трещали по швам! И в их душах не было жалости или милосердия, они растерзали его по молекулам.
– Что же, он заслужил это. Но где обезьяна?
– Его нет в тюрьме, господин. Наверное, он улетел в Поднебесную. Может, и нам пора?..
– Я сам разберусь, когда и куда нам пора, – оборвал её демон-бык. – Есть что-то ещё, что мне необходимо знать?
Секретарь неуверенно отступила на шаг, понимая, как и чем рискует, но продолжила:
– Да, господин. Ваша жена…
– Что ещё выкинула эта мерзавка?
– Она сбежала.
Если бы собака знала, что такая новость заставит У Мована сорваться с места и вернуться в Поднебесную, она бы сообщила об этом раньше. Даже раньше, чем это произошло. Соврала бы.
И вот сейчас демон-бык быстро шёл вперёд, пытаясь поудобнее намотать на шею гирлянду
