Талик, на твердую копию, требуется подобрать метод. Когда-нибудь она узнает все способы создания живописи и вот тогда…
Мысль растворилась в движении карандаша и неторопливого танца кисти следом. Все растворилось – и она сама, и весь мир. Пока паучиха не прокричала:
– Кирби, время! Поднимайся!
* * *
– Что б меня каракатица отымела! – были первые слова выбравшиейся из трюма на палубу Марго. – Когда мы вышли в море?
– Как только рассвело, госпожа абордажный мастер, – ответил сменивший паучиху у штурвала Сольпуга. – В точности с вашими рекомендациями нашему капитану, насколько я знаю.
– К богам подробности! Это хоть сегодня случилось, или вчера?!
Кирби даже выглянула из-за своего мольберта – с такой экспрессией и интонацией произнесла это хозяйка гостиницы. Птица скользнула взглядом по профилю женщины, по напряженной позе – и руки сами собой потянулись за чистым листом и карандашом.
– Сегодня, сегодня, – вслед за Марго на палубу поднялся Данте. – Как самочувствие, болезная?
– Доктор? Слишком хорошее для той, кто под «Черной лозой» опять сотворила какую-то херню, – уныло призналась абордажный мастер. – Похмелья нет, зато ощущаю себя конченой стерлядью. Даже управляющего не оставила за себя… Меня когда-то на борт так в первый раз завербовали. Напоили нахаляву.
– В отличии от изотонического раствора и алхимического сорбента здравый смысл внутривенно ввести не могу, – слегка комично развел руками демон. – Пойду сообщу капитану, что моя опека вам больше не требуется.
Данте ушел, зато вскоре из капитанской каюты появились Талик, Шона и Звездочка. Поздоровавшись с минотаврой, ничуть не уступающей самой Марго в росте и статях, абордажница еще приуныла, что определенно поправило настроение чем-то не очень довольной змеи. Обычно суета на палубе не слишком интересовала гарпию, но сейчас она продолжала делать зарисовки Марго с разных ракурсов, одновременно начав полноцветный портрет – и потому волей-неволей следила за развитием событий. Кроме…
– Кирби! Время!
Спустившись на палубу в очередной раз, гарпия обнаружила объект своего художественного интереса у холста на мольберте.
– Это я, что ли? – почему-то все всегда начинают разговор с малознакомым художником с какого-нибудь глупого вопроса.
Гарпия молча кивнула: что еще ответить-то?
– Слушай, а здорово у тебя получается! – присмотревшись к еще не готовой картине, невольно восхитилась женщина. – Я бы, пожалуй, выкупила у тебя её. Продашь?
Опять кивок.
– Понимаю. Иногда у самой слов не хватает, – вздохнула абордажный мастер. – Ну, ты хотя бы меня не ненавидишь, раз зарисовать решила. Одна чуть копьем не проткнула, еле отмахалась, другая так машет топорами, что аж меня нахрен сносит! Угораздило ж напросится проветриться на корабль, у которого треть команды – гарем соблазненного тобой мужика… Уж чего я раньше не чудила, но даже для меня-молодой это перебор. Как вы этого своего Талика хоть делите, а?
– Делим? – постановка вопроса поставила птицу в тупик. Марго так же непонимающе смотрела на неё в ответ. – Не делим.
– Ну как определяете, чья очередь постельку греть и спинку тереть, – скабезно улыбнулась собеседница, пальцами показав последовательно несколько незнакомых жестов.
– Талик сам приходит и зовет, – не очень уверенно отозвалась гарпия, не вполне понимая, что хочет услышать собеседница. Про секс? А причем тут спина? – Если я занята или еще не хочу, то заходит позже.
– Тяжелый случай, – потерла переносицу островитянка. – А если ты сама от мужа чего-то хочешь?
– Тогда я ему говорю, – Кирби никак не могла взять в толк, зачем выспрашивать то, что и так абсолютно очевидно.
– А если он в этот момент занят другой из вас, – с нажимом переспросила Марго.
– Тогда у Шоны спрошу или у Ланы, – пожала плечами птица, берясь за кисти и посчитав разговор законченным.
– Ну хорошо. Представь, вот ты трахаться удавиться как хочешь, а мужа рядом нет и появится неизвестно когда. Что делать будешь?
Гарпия честно-честно попыталась представить, аж зажмурилась. Но…
– Сама захочу, а не должна буду? – на всякий случай осторожно переспросила она. – Это как хотеть летать, только секса?
Марго покраснела, сплюнула – правда за борт – и повернулась на каблуке. Уходя, она что-то невнятно пробубнила себе под нос про долбанных монстров. Кирби еще раз пожала плечами – теперь уже исключительно самой себе – и вернулась к портрету. До очередного крика «Время!»
Интерлюдия 7 без правок
Марго, человек, абордажный мастер с пёстрой биографией, сейчас в отставке, и просто зрелая красавица. Ныне респектабельная хозяйка собственного бизнеса и владелица городского поместья в портовом городке тропического острова. Чё, жизнь удалась, короче. Или нет?
Марго устроилась было у грот-мачты – хотелось просто посидеть и отдохнуть, привести мысли в порядок. Она проследила, как красиво пташка-Кирби стрелой уходит в небо для разведки – и также быстро спускается, осмотревшись. Но тут рулевому зачем-то приспичило переложить галс, и пришлось, матерясь себе под нос, срочно валить, дабы не получить по башке тяжелым гиком, оттягивающим нижнюю часть косого паруса. Развитой рангоут, чтоб его!
В «Рыбу» вроде как остепенившаяся островитянка за полдня уже практически влюбилась: небольшой по океанским меркам рейдер построил какой-то сумасшедший гений, практически воплотивший в дереве, металле и парусине мечту об идеальном абордажире! Необитаемые мачты, очень хорошие углы хода к ветру – и при этом достаточно широкая палуба для выстраивания штурмовой партии и таранный нос, выступающий также рампой для десанта. Подобный способ высадки – воткнулся на полном ходу, проломив вражескией борт – оставлял атакующим немаленькие шансы в схватке один-на-один даже против самых малых батарейных палубных кораблей, то есть фрегатов.
Учебно-тренировочные поединки здорово подлили масла в огонь эмоцией: сначала очень быстрая и злая ламия с копьем как следует вышибла из женщины пыль, а потом рогатая бестия с топорами едва не отбила до состояния бифштекса! И не захочешь – все равно вспомнишь славные старые-добрые денечки. Эх, будь у неё тогда такая «Рыба»… Впрочем, хорошо, что не было: вряд ли иначе Марго смогла бы вовремя соскочить.
…Приз, сиречь отбитое у экипажа судно, тогда довольно сильно пострадал. Даром, что торговец – команда судна отбивалась так, будто в трюмах их собственное добро, а не товары купчишки-шкипера! В результате сильные повреждения такелажа и несколько проломов в обшивке, к счастью, все выше ватерлинии. Погода портилась, волны и ветер не дали взять поврежденный парусник на буксир – и тогда абордажный мастер вызвалась командовать добровольцам, решившими сохранить борт и не влезшие в трюмы их «Охотника» ценности. Это был как проблеск молнии в голове: вспышка, и она уже знала, что и как сделать. Получилось как по нотам: набирающий силу шторм вскоре раскидал борта… и
