справиться самостоятельно.
— Мирон, сынок, иди ко мне, — говорит Димка и протягивает руку к сыну.
Мир стоит ещё какое-то время и делает нерешительный шаг вперед, замирает, делает ещё один шаг, не менее нерешительный, снова останавливается, словно прислушивается к себе.
— Я тебя не боюсь… — шаг вперёд. — И мама тебя не боится… — ещё одна ступенька навстречу. — У нас есть дядя Андрей… — ещё один шаг, остаётся две ступеньки и Дима сможет взять Мирона на руки. — У меня есть ещё один папа. Он меня любит.
Мирон преодолевает две последние ступеньки и останавливается. Я замираю, ужасно боюсь, что Дмитрий сделает ошибку, перехватываю его взгляд и качаю головой, а хочу крикнуть «Нет!..». Дима понимает меня и сам замирает перед Мироном.
Мир протягивает ручонку и берёт отца за руку, смеётся заливисто:
— Не страшно!.. Пойдём гулять, папа.
Лерка выдыхает, я тоже. Почему-то за Мирона я переживаю больше всего. Наверное, потому что я папа.
Спускаемся вниз и идём гулять на задний двор, подальше от ворот и пустого вольера. Впятером строим крепость и играем в снежки. Снег сегодня хорошо лепится.
Мальчишки постоянно обстреливают нас снежками, которые лепит Лерка. Она одна успевает лепить за троих, так как лепит не только мальчишкам, но и себе. Обегаю крепость вокруг, хочу пленить красавицу, но спотыкаюсь и падаю. На меня тут же нападают мои сорванцы. Смеются, довольные, что победили. Подхватываю их на руки. Они мои! Мои!
— Папочка, — шепчет Мирон, а Андрей молчит и улыбается.
Подхожу со сладкой ношей к Лерке. Она стоит на тропинке и с Димкой разговаривает. У меня внутри всё останавливается. Ведь они были мужем и женой… Но мысли чёрный прогоняю. Лерка меня любит.
Подхожу вплотную к Димке и мальчишек ему передаю из рук в руки. Андрей сразу за шею отца цепляется.
— Папочка, — и начинает тараторить, рассказывая Димке исход баталии, а Мирон немного медлит.
«Смелее», — шепчу Мирону, и мальчишка Димку за шею берет и брата перебивает, отца спрашивает:
— Ты же тоже мой папка?
— Конечное, сынок, — отвечает Димка, а сам глаза сильно зажмуривает. Я понимаю, что сейчас с ним происходит… Но если мне «папа» Мирона было подарком, я его приобрёл, то для Димки это слово наказание. Он, поняв и прочувствовав, его теряет.
— Пошли, посмотрим, кто к нам приехал, — зову я, услышав, что машина приехала, — слезайте с папки.
Дима нехотя опускает мальчишек на дорожку и берёт их за руки. Выходим из-за дома. Приехал Денис и Тину привёз. Собака прихрамывает, но уверенно трусит к нам. Мальчишки как завизжат и к Тине бросаются, а Тинка садится и ждёт сорванцом, словно понимает, что бегать ей ещё нельзя.
На обнимавшись с Тиной, Мирон ко мне подходит.
— Папа, а где Дэзи? Она… — и слово страшное не произносит, замолкает, глазами от слёз блестящими на меня смотрит.
— Нет, Мирон, нет. Жива Дэзи. Мы после обеда к ней с тобою поедем, проведаем, и прижимаю мальчишку к себе.
Глава 27. Лера
Сумасшедший день какой-то. Устала жутко. Ведь ничего практически не делала, а устала. Бескрайне счастлива, что с мальчишками всё хорошо.
Андрейка ничего не помнит. Вернее, помнит всё, но он уверен, что это был сон. Мироша молчит и не пытается разубедить брата. За это нужно сказать спасибо Андрею. У меня самый шикарный муж, самый умный, самый добрый и отзывчивый. Самый-самый…
Ещё утром безумно переживала, как я справлюсь с наличием рядом бывшего. Но благодаря Андрею, справляюсь. Да и Дима ведёт себя корректно, держится на приличном расстоянии. Целый день играет с мальчишками. Просто удивительно! Раньше он никогда этого не делал. В лучшем случае с Андреем поиграет немного и всё.
Мирон называет обоих мужчин папами, но Димку зовёт папой, а Андрея — папочкой. И оба отзываются.
К вечеру я просто падаю от усталости. На ночь сказку мальчишкам читает Дима, а мы с Андреем спускаемся в кабинет.
— Лерка, я больше ночи без тебя не выдержу, — шепчет Андрей, заключив меня в объятия, едва успев закрыть за собой дверь.
— Ну, Андрей, — шепчу в ответ. — Я не могу молчать… Ты же знаешь…
— Не молчи, — и он целует меня в губы.
Поцелуй нежный и властный одновременно, так целовать только он умеет. Целует, а руками попку мою сминает и рычит довольно.
— Андрей, ну, не здесь же… — возмущаюсь я.
— Конечное, не здесь. В нашей спальне. Это я так, соскучился очень, — он говорит уже серьёзно, хотя обнимать и ласкать не перестаёт. — Малышка, как ты с Димой общаешься?
— Нормально. Практически не разговариваем. Мне сложно его в нашем доме видеть, — честно говорю я. — Но, Андрей, я прекрасно понимаю, он должен общаться с мальчишками. Андрейка скучает по нему. Отпустить сына куда-нибудь с Димой я ещё не готова. И долго готова не буду. Пусть лучше здесь общаются.
— Мне завтра на службу. Если вас одних оставлю, потом не пожалею? — мой любимый ревнивец мне в глаза заглядывает, а я тянусь к его губам.
— Нет, — выдыхаю прямо в губы, — мне никто другой не нужен. Я вся твоя, полковник, — и к губам его припадаю.
Андрей меня под попку подхватывает и на стол сажает, а сам смеётся:
— Лерка, мы детей на ночь не поцеловали. Сейчас прибегут.
Я ответить не успеваю, дверь тихо отворяется и Мир появляется. Смотрит на нас внимательно, а мы замерли. Всё бы ничего, но малыш не один. Он с Димой вместе на наши поиски пустился. И вот если для малыша ничего сверхъестественного не происходит, то для Димы наша поза неоднозначна… Он догадывается…
— Пойдём, Мирон. Куда мама с папой деться могут? Только спрятаться в одной из комнат. Ты их нашёл, молодец, а теперь спать.
Но Андрей уже подхватил Мира на руки и к себе прижимает.
— Сейчас, сынок, мы маму с тобой успокоим, спать уложим и сами спать пойдём.
И снова меня к себе привлекает, закрывая меня от назойливого взгляда Димы. Мирошка меня за шею обнимает и в щёчку меня целует.
— Мамочка, не расстраивайся, мы с папой рядом.
— Мирош, Андрейка где? — спрашиваю у сына.
— Он уснул, пока сказку слушал. А я нет, — хвастается Мирошка.
Я невольно улыбаюсь и сына целую.
— Пошли, моя капризная женщина, мы с Мироном тебя в кровать уложим.
Выходим из кабинета втроём, Андрей на одной руке Мирона несёт, второй меня нежно обнимает. Я по сторонам смотрю, глазами Димку ищу, но не нахожу.
Заходим в спальню, послушно ложусь в кровать, Мирошка одеяло моё поправляет.
— Спокойной ночи,
