Книга Сеятель снов - София Юэл

бомбы. После падения второй бомбы, кабинет мистера Фостера полностью разрушился, верх, низ, всё вокруг смешалось в одну зловонную дымящуюся кучу из кирпича, бетона, штукатурки и стекла. Вспыхивали и горели многочисленные склянки с лекарствами и порошками; бутылочки со спиртом превосходно вписались в эту огненную вакханалию. Эйдана завалило бы обломками, но больничная койка, перевернувшись во время взрыва, накрыла его, словно щит. Так вышло, что именно медицинское крыло пострадало от бомбёжки меньше всего, но там находился лишь Эйдан Диккенс, все остальные погибли.

После случившегося Эйдан стал одержим Карлайлом и разрушенной школой. Чем дальше от города и воспоминаний увозили его родители, тем сильнее становилась его тяга к ним. Каждую ночь он, будто наяву, бродил среди развалин и трупов, один во всём мире. Любимые руины и звёздное небо надо головой. Среди обломков и пепла он чувствовал себя куда лучше, чем в уютном и светлом родительском доме. Он грезил о возвращении в Карлайл, мечтал вновь очутиться в школе, где был по-настоящему счастлив, с погибшими друзьями, которых всем сердцем любил. Как хорошо, что он не видел, как они умирали. Его сны, казались ему не снами, а видениями или галлюцинациями, но Эдайн никогда не рассказывал об этом ни одному человеку. Он любил эти галлюцинации, наслаждался ими. Чем старше он становился, тем ярче и образнее были его видения. И однажды на месте школьных руин Эйдан увидел свой дом. Он был абсолютно уверен, что это именно его дом, и где-то там за пыльными стёклами окон, среди тёмных коридоров и комнат кто-то ждёт его возвращения и зовёт его домой. Желание вернуться в Карлайл постепенно превратилось в наваждение, которое, впрочем, не мешало Эйдану удвоить родительское состояние, наладить полезные связи по всему миру и завести семью.

После войны предпринималось множество попыток возродить школу, но безуспешно – у государства не было на это средств, до Карлайла просто не доходили руки, после долгой войны, тяжёлых бомбардировок и человеческих потерь страна с трудом восстанавливалась. Спустя годы некоторые богатеи и меценаты делали попытки построить на месте пансиона элитную частную школу, но каждый раз что-то меняло их планы. В начале семидесятых лондонская строительная компания выкупила у государства участок земли вместе с уродливой постройкой – копией разрушенной школы, недостроенной и безликой, – намереваясь построить вокруг дешёвый жилой комплекс для малоимущих семей. Но одним летним днем на пороге лондонского офиса «Affordable housing» появился прихрамывающий на левую ногу незнакомец с тростью, и заплатил учредителям немалую сумму за пресловутую «школу». Это был не кто иной как Эйдан Диккенс, единственный выживший человек в единственной Карлайлской бомбёжке. Он построил на месте разрушенной школы дом, в котором прожил всю оставшуюся жизнь, а впоследствии завещал его своей единственной дочери – Эллен Диккенс. Видит бог, он ни минуты не был счастлив в этом доме, угробил на него почти всё состояние, но был привязан к нему, словно тяжелобольной к постели. Он ненавидел и любил этот дом отравленной, болезненной любовью. Он наказывал себя за то, что выжил, но в то же время и вознаграждал. Иногда его спасение казалось ему божественным проведением, иногда наказанием. В бомбёжке ему сильно повредило ногу, спасти её удалось, но платой за это стала пожизненная хромота. Эйдан плохо спал и часто просыпался посреди ночи весь в липком поту, с пересохшим языком и вонью гари в носу. Ему казалось, что он слышит приглушённые крики, стоны и плач, пробивающиеся в его сознание сквозь пелену бреда или обморочного сна. Его видения больше не даровали ему покоя и умиротворения, они отравляли всё его существо, и, в конце концов, Эйдан превратился в замкнутого мизантропа.

Ходили слухи, что в конце семидесятых он устроил в доме спиритический сеанс, чтобы связаться хоть с кем-то из погибших в бомбёжке, и ему удалось вызвать дух, который представился Итаном Хокинзом. Мадам Оливия – поблёкший карикатурный рудимент английской богемы шестидесятых годов с неизменными стрелками на веках, длинной сигаретой в зубах и всегда немного подшофе – помогала Эйдану установить контакт с миром духов и, похоже, была не совсем готова к тому, что из этого выйдет. Говорили, она так задрожала от потрясения, что порвала жемчужное ожерелье, и маленькие белые бусины раскатились по всему залу. Ей показалось, что её кто-то душит, впрочем, никто ей особенно не поверил, ведь женщины всегда так восприимчивы и впечатлительны, особенно после четырёх стаканов неразбавленного виски.

Шестеро участников сеанса, за исключением забавной мадам Оливии, – потрёпанные временем и войной отпрыски английской аристократии – задавали духу Итана Хокинза вопросы, и тот отвечал на них довольно точно. Очевидцы рассказывали своим близким друзьям и родственникам, что планшетка-указатель двигалась по деревянной доске сама, никто её не двигал специально, вероятно, всё это лишь лживые сплетни, однако достоверно известно, что никто из присутствующих в тот вечер в доме мистера Диккенса больше никогда не встречался и не поддерживал связь между собой, а что касается мадам Оливии, то она и вовсе стала затворницей, потеряв интерес к богемному образу жизни и вечеринкам с коктейлями.

Поговаривали, Эйдан задал-таки вопрос: зачем немецкие самолёты сбросили бомбы на школу, и как они вообще оказались в Карлайле, ведь этот городишко не представлял для нацистов никакой стратегической важности; на что дух Итана Хокинза дал очень странный ответ. «Они просто хотели позабавиться» – так написала планшетка-указатель на спиритической доске. Возможно, это написал кто-то из участников, ведь россказни о том, что никто не двигал указатель просто абсурден.

Как бы то ни было, после сеанса Эйдан изменился окончательно. Он перестал ходить в церковь, он больше ни разу не исповедался и не причастился, хоть вырос в католической семье и всегда строго соблюдал религиозные обряды. Он охладел к жене и дочери, стал подолгу запираться в кабинете и начал рьяно собирать по миру у букинистов и коллекционеров старинные демонологические трактаты, которые стоили целое состояние. Он распродал немалую часть своих восхитительных антикварных изданий и переводов с латыни, древнегреческого и фарси. Его малочисленные приятели поговаривали, что он ищет книгу, в которой есть чёткая инструкция, как вызвать дьявола – всего лишь слухи, ничего конкретного.

Он умер в своей постели, читая перед сном «Посмертные записки Пиквикского клуба». Перед смертью в ушах его раздался гром, а глаза и нос заволокло густым вонючим дымом. Он снова перенёсся в далёкий сороковой год, в холодное декабрьское утро четверга, в кабинет мистера Фостера. Мир в одно мгновение перевернулся, и маленький Эйдан Диккенс с обожжёнными лёгкими вдруг перестал различать