И не пошел бы на такую глупость. Уж что-что, а правильно раскручивать он умеет.
— Ну… — неопределенно пожала плечами жена. — Может быть. Этот уверял, что нас подслушивают.
— Ты сама в это веришь?
— Нет, но, — скосилась она на воду. — Мало ли?
— И то верно. Нужно будет инициировать новую проверку.
— И на фото было отражено довольно точно мое нижнее белье. Прачка? Домработница?
— Проверим, — кивнул генсек и, поцеловав жену, вышел из ванной комнаты…
Глава 2
1929, июль, 18. Где-то в северном Афганистане
Посол СССР отхлебнул чая и, добродушно улыбнувшись, поставил пиалу на низенький столик. Здесь, в прекрасном саду собралась довольно внушительная делегация. Кроме Амануллы-хана, бывшего, по сути, таким же гостем, как и посол, здесь присутствовало местное афганское духовенство. Почти все его значимые персоны. Как суннитского толка, так и аятоллы шиитов. Переводчик, как и всякие лишние люди, отсутствовали, благо, что посол владел пушту и арабским на достаточном уровне.
— Нас тревожит, что в наши земли вошло много неверных с оружием в руках. — осторожно произнес один из имамов, близких к противникам Амануллы. — Злые языки говорят, что правоверным нужно объявить джихад, ради спасения своих бессмертных душ.
— Прежде всего Союз, выставивший войско, не является богоборческим государством. — спокойно и максимально миролюбиво ответил посол. — Мы уважительно относимся к любым людям книги[1]. Исключая, конечно, сектантов и разных безумцев, что прикрываются именем Бога ради сотворения своих поганых дел. Во вторую очередь войско, что вошло в Афганистан, состоит полностью из людей книги, верующих, так что называть его воинством неверных[2], значит грешить против истины. Более того, мусульман среди них большинство и если потребуется, мы доведем их до полного штата…
Фрунзе прекрасно знал, на чем сыграли противники Союза и во время первой Афганской кампании 1929–1930 годов, что во время второй 1979–1989 годов. И постарался это компенсировать.
Понятное дело, что от весьма сомнительного статуса богоборческой державы имелись проблемы много с кем. Начиная от собственного народа и заканчивая большей частью населения мира. Так что тут было без вариантов. Прям люто-бешено строить церкви и загонять в них все население, конечно, выглядело глупо. Но и открыто враждовать с ключевыми мировыми конфессиями выглядело еще более безрассудно.
Что же до людей, которые непосредственно участвовали в силах вторжения, то правильно отобрать их, чтобы плодить как можно меньше проблем, составляло еще меньшую проблему. Почему так не поступали в оригинальном Союзе? Загадка за семью печатями. Михаил Васильевич мог найти объяснение только в богоборческой доктрине, с которой они лезли в один из самых религиозных регионов планеты. Что не могло не породить рано или поздно радикального отторжения, которое, без всякого сомнения, могло закончится либо физическим уничтожение одной из сторон, либо уходом СССР из Афганистана. Понятно, проблем и других хватало. Но религиозный аспект был упущен, что повлекло за собой очень серьезные проблемы. Ибо нет более безумных и отчаянных войн, чем религиозные…
— И они исправно совершают намаз? — спросил другой имам.
— К сожалению люди слабы, да и обстоятельства военной службы накладывают свои ограничения. Но часть воинства соблюдает обычаи. По мере возможностей.
— Это так, — кивнул духовный лидер Мазари-Шарифа. — Часть их воинов посещает мечети. А прочие люди книги иной раз возносят молитву на свой лад и обычай.
Тишина.
Присутствующие духовные лидеры переглядывались. Ситуация для объявления джихада действительно мало подходила. Так-то да. Можно. Но единства в этом вопросе вряд ли удастся добиться. Из-за чего организовать газават с широкой поддержкой простого населения, дабы у сил вторжения горела земля под ногами, не выйдет.
— Зачем вам это? — спросил аятолла, нарушая тишину.
— В каком смысле?
— Аманулла слаб. За него выступили хазарейцы, но их совершенно недостаточно, чтобы позволить ему удержаться. Без вас он падет в считанные недели, если не дни. То есть, это не его война, а ваша. Зачем вы ее начали?
— Есть три причины, — осторожно произнес посол. — Первая — это басмачи, которые поселились в северном Афганистане. Они беспокоят наши земли набегами и нет лучше способа прекратить набеги, как сжечь дом того, кто их совершает. Заодно освободив землю для жителей, которых они притесняли. А нам известно, что эти вооруженные банды отняли у простых и честных обывателей лучшие земли.
— Это так, — закивали те духовные лидеры, которые окормляли север.
— Вторая причина — англичане. Нам известно, что за противниками Амануллы-хана стоят англичане, которые их снабжают оружием, деньгами и вредными советами. С достаточно простой целью — поссорить нас. Англичане — это дети Иблиса, что обманом и чужими руками любят достигать своих целей. Если не касаться ваших земель, то посмотрите на Индию. Столетия не прошло с тех времен, когда, стравливая местных владетелей промеж себя, они покорили огромную страну. Так же они ведут себя и в Европе, и в остальном мире. У них, конечно, есть армия. Но они предпочитают, чтобы за них сражались другие и желательно сами, за свой счет, думая, что отстаивают свои интересы. Ради чего наловчились вводить честных людей в заблуждение. И мы не хотим, чтобы власть этих детей Шайтана распространилась на эти земли. Не только и не столько из человеколюбия, сколько из-за того, что это будет создавать проблемы нашим владениям. И мы, рано или поздно, из-за это окажемся вынуждены воевать друг с другом за их интересы.
Тишина.
Все внимательно слушали, не перебивая.
Посол же, ожидая хоть какой-то реакции, решил сделать маленькую паузу и отхлебнуть чая. Все-таки англичане — больная тема для Афганистана.
— А какова третья причина?
— Нищета.
— Как это? Причем здесь она? — удивился уже Аманулла-хан.
— Нищета не порок. Она проклятие. Потому что нищему нечего терять, и он живет в отчаянной нужде. А потому легко поддается увещеванию негодяев. Посмотрите сколько всяких детей Иблиса обитает здесь и терзает вашу землю. Богатую и благодатную землю. Англичане поддерживают всяких разбойников. Ведь Хабибулла Калакани, более известный как Бача-и Сакао — обычный разбойник, который всю свою жизнь только и делал, что грабил да убивал. И англичане поддержали его, когда Аманулла-хан попытался провести реформы, дабы улучшить жизнь простых подданных его. Да, он делал это неловко и слишком резко, не учитывая традиций. Но если отбросить тряпки и смотреть на обнаженную суть — именно этим он и занимался. Что было крайне нежелательно для англичан, вот они и постарались, нагнетая и раздувая его ошибки, выставить Амануллу врагом народов Афганистана.
— А что, разве кроме англичан, у нас и злодеев нет? — напряженно и раздраженно спросил тот имам, что как раз с ними очень тесно общался. — Вас
