Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Фрида К. меня привлекает чрезвычайно, потому как в своих художествах использовала эстетику европейского сюрреализма, а я, как Ты знаешь, сюрреализм-то очень люблю. Кроме того, она проповедовала умеренный, мудрый, без хождения на баррикады с флагами из трусов феминизм. Ну, а кроме феминизма — ее ярко выраженная бисексуальность. Странно делиться подобными мыслями с сыном, но я все-таки признаюсь: все равно Ты ничего особенного в том не увидишь, а если нужно будет — найдешь для всего верное объяснение, теоретическую базу подведешь, используя данные статистики из диссертации Твоего коллеги, сексолога Збигнева Издебского из города «Зеленая гора», очень уважаемого человека.
Так вот, сыночек: на Земле я была решительно гетеросексуалка, натуралка до мозга костей, а тут, при мыслях о Фриде Кало с ее нескрываемой бисексуальностью, чувствую томление во всем теле, в том числе внизу живота.
Наверное, на старости лет мое подсознание, которое всю-то жизнь подавляли, пошаливает по причине одиночества и хронического недостатка ласки. Но это только в отношении Фриды Кало я так чувствую, возможно, это ее усики на меня так действуют — сразу с Леоном ассоциации вызывают. В любом случае намеренно искать с ней встреч я не собираюсь, а то, что ее на раутах Климта не бывает, меня радует и утешает.
Точные науки в нашем университете преподаются очень хорошо, даже лучше, чем гуманитарные и общественные — столько тут у нас випов-то! Но народ в них мало заинтересованности проявляет, о физике, химии и биологии имеет на редкость узкое представление — из-за плохого преподавания в школе и общего непонимания. Физико-математические наклонности обычно вызывают уважение и почет, а вот гуманитарные — некоторое презрение и насмешку. Насколько я помню, сыночек, «Мишка Ушастик»,[51]которого я Тебе перед сном пыталась читать, наскучил Тебе уже на первой странице и, подозреваю, Ты с этой книгой так и не ознакомился. О чем жалею, ведь вместо того чтобы сидеть над этими своими алгоритмами, от которых толку никакого и счастья мало у кого прибавляется, Ты мог «Мишку Ушастика» дочкам почитать — хотя бы по-польски, по-немецки Ты тогда еще не очень умел. Я знаю, теперь и Ты об этом жалеешь, но поздно, сыночек, девочки выросли и сказки слушают охотно, но от совсем других мужчин. Следовательно, в контексте гуманитарного образования Ты, сыночек, недоросль и недотепа. Проценты от огромных чисел можешь высчитать, в интегралах разбираешься, в тригонометрии, квантах, реакциях, многомерных пространствах, векторах и даже в тензорах, но вот начитанностью при застольной беседе похвастать не можешь.
Единственная лекция, которая по этой тематике пользуется здесь популярностью, это лекция по ядерной физике, физике ядер. Атомных ядер, по всей видимости. Ее читает наша Маруся, урожденная Склодовская, по мужу Кюри.[52]Большинство зарубежных студентов эту дважды лауреатку Нобелевской премии связывают с французской физикой и Сорбонной, ну и пусть. Мне достаточно того, что русские и поляки знают, что она была полячкой по всем статьям. Маруся выглядит чудесно, я бы сказала — сияет (не пугайся, не излучает). В своем обтягивающем черном платье до середины колена, с серебристо-седыми волосами, стянутыми в пучок черным бантом, на высоких каблуках — она очень сексуальна. Никаких следов лучевой болезни. В названии лекции кроется некоторая провокация, потому что оно содержит вопрос: «Должны ли супруги Кюри на пару с Эйнштейном считать себя виновными за Хиросиму и Нагасаки?» После лекции, обычно с букетиком фиалок, к ней подходит Поль Ланжевен,[53]знаменитый французский физик, и склоняется в почтительном поцелуе над ее рукой. В этот момент в аудитории наступает такая тишина — слышно, как мак растет, ведь всем хочется услышать дыхание Марии и ее шепот. Будучи уже вдовой, а значит — свободной женщиной, она, говорят, переживала в 1910 году головокружительный роман с Ланжевеном. А это было воспринято как восьмой смертный грех не только в Париже, но и во всем научном мире, потому что Поль в то время был женат на другой женщине и к тому же был выдающимся учеником мужа Марии, что добавляло этому роману бульварного налета. Из-за Маруси жена от Ланжевена ушла, а его самого за «роман с еврейской полячкой», как писали продажные газетенки, заклеймили «изменником и разрушителем семейных ценностей». Если бы так про всех парижских вдов писали и говорили, можно было бы подумать, что речь идет о тотальном уничтожении института семьи, и о том, что Париж того времени был прямо вдовьим Содомом и Гоморрой.
В 1911 году получила наша Маруся вторую Нобелевскую премию, вопреки пересудам и скандалам, что, к сожалению, рты этим гиенам не заткнуло. Поэтому фиалки от Ланжевена в конце каждой лекции по физике ядер вызывают такой интерес аудитории. Но после фиалок остается в зале только легкий, едва уловимый аромат духов и мудрости нашей Марии Складовской, флер правильной, неразгаданной тайны. Пусть так, сыночек, и будет. Аминь.
После долгих отступлений перехожу наконец к лекциям по генетике, о которых и собиралась рассказать. Эти лекции бывают уже под утро, поскольку проходят в формате видеоконференций с Небом. Там перед камерой сидит Грегор Мендель[54]и при помощи www.skype.hell читает лекцию. Увидеть и услышать его лично мы никогда не сможем, поскольку, будучи убежденным черным монахом из Чехии, он никогда не получит визу в ад, даже служебную. В этом отношении Небо по своей строгости сравнимо разве что с посольством США. Но в рамках сближения и на волне некоторого потепления видеоконференции с его участием Небо разрешает.
Монах Мендель свою генетику создал на монастырском огороде и в саду, в середине девятнадцатого века. Еще до рождения Твоей бабушка Марты, то есть очень давно. Он между собой скрещивал разные сорта горошка и скрупулезно наблюдал, какие от этого вырастали цветочки, красные и белые. И открыл закон наследственности. А ведь никакого представления о генах он не имел! В лекциях своих он упоминает о том, что невежественный мир не понял значимости его открытия. Слушать его довольно интересно, хотя в контексте геномов и ДНК все это припахивает нафталином, но историчность и этнографию Небо всегда ставило выше современности, тут-то все понятно. А на лекциях его и противники, и поклонники генетики бывают.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
