– Да, верят. Всем известно, что до женитьбы у императора была возлюбленная, о которой он никогда не говорил на публику. И с ней он был счастлив, о чем случайно рассказал на одном из закрытых собраний по безопасности, где и присутствовал мой отец. И если у лорда Амартена и его возлюбленной был ребёнок, то император обязан его найти, потому что других наследников у него никогда не будет.
И после этих слов Ранит так многозначительно на меня посмотрел.
– А причём тут я? – не смогла удержаться от вопроса.
– Так мы сейчас не о тебе говорим.
Прерывистый шёпот, теплое дыхание, крепкие мужские руки. От близости у меня слегка закружилась голова, по телу пробежала горячая волна, и я сама потянулась за невероятно нежным поцелуем. Что я творю? Некогда отвлекаться, нужно в тайнах императора разобраться, эликсир жизни для мамы Ранита разработать!
Глава 7. Улицы столицы и новые знакомства
Мы покинули бал сразу же, как только это стало возможным. Правда, перед этим вновь столкнулись с императором, который продолжал смотреть на меня волком, отчего я только сильней сжимала ладонь Ранита. Но он совсем не обращал на это внимания, за что я была невероятно благодарна. Император недовольно поджал губы, превратившиеся в одну тонкую сплошную линию. Я намеренно это проигнорировала и с гордо поднятой головой – это далось мне не так просто, как хотелось бы – прошла мимо.
Вернувшись в академию, получила массу вопросов от сестёр, но ни на один из них не стала отвечать. Под недоуменными взглядами Ирмы и Деметры я молча проследовала в ванную комнату, смыла с себя всю грязь прошедшего дня, вернулась в спальню и, демонстративно отвернувшись к стене, с головой накрылась одеялом.
К счастью, что-либо говорить девочки не стали. Полагаю, решили отложить свои расспросы. Впрочем, так и случилось. Утром я проснулась от того, что Деметра нагло трясла меня за плечо.
– Рассказывай, что произошло!
– Ничего. Просто устала, – сухо ответила я и тем самым оборвала очередные расспросы.
Поскольку теперь моё расписание стало более насыщенными, первые пары присутствовали каждый день. Я встала, умылась, оделась, причесалась, что, по обыкновению, делала на протяжении всей жизни, сходила вместе с сестрами в столовую, дабы не вызвать подозрений. Они всё порывались расспросить меня про бал, но я пресекала все их попытки. Сказала только, что его величеству не пришёлся по душе мой цвет волос. Девчонки радостно переглянулись. Да, наши волосы вызвали невероятный фурор, нас даже к ректору перед парами отвели. Однако, стоя на ковре перед лордом Стонли, я смогла доказать, что цвет женских волос не регламентируется уставом академии, а потому, в связи с отсутствием нарушений любое наказание не имеет смысла. С тем нас ректор, скрипя зубами, и отпустил.
Ирма с Деметрой, довольные и сияющие, убежали на пары шокировать остальных преподавателей. А я, когда на меня прекратили обращать внимание, поднялась к себе в комнату, отправила все нужные на сегодня конспекты под кровать, переоделась в стандартное черное платье в пол с длинными рукавами-фонариками, фасон которого особо распространен в столице среди жительниц среднего класса. Поискала подходящий плащ, схватила мини-метлу (очень удобная и компактная вещь для передвижения на небольшие расстояния), взяла немного денег и, никому ничего не сказав, как можно незаметнее покинула пределы академии. Правда, на выходе пришлось дать привратнику монету, поскольку покидать академию в учебное время не разрешалось. А конкретно меня не полагалось выпускать в любое время суток. Впрочем, я не расстроилась. Меня же в итоге пропустили. А монеты… Да Пакости с ними!
Первым делом я нашла лавку, в которой смогла купить невзрачный черный парик, поскольку понимала, что с яркими малиновыми волосами не смогу далеко уйти – буду замечена каждым.
Немного прошлась по улицам, запоминая дома и различные лавки, разглядывая торговцев и их резвящихся неподалеку детей. Столица поразила меня своим населением – встречались эльфы и феи, маги и простые люди, некроманты, гадалки, прорицатели. И ни одной дриады или кикиморы, ни одного водяного или лешего, которых я привыкла ежедневно видеть в Черноведьминском.
Так, пока я, скрыв голову плащом и париком, бродила среди торговых рядов центра, меня привлекла вывеска «Познай себя», и я решила зайти в эту лавку. Атмосфера, встретившая меня здесь, была погружена в полумрак, а за просвечивающейся ширмой я заметила яркий искрящийся шар.
– Есть тут кто?
Откуда ни возьмись со всех сторон по полу покатился легкий туман, и я невольно шагнула назад, но в это мгновение меня поймали за локоть. Я опустила взгляд на собственную руку и увидела чужие по-старчески скрюченные пальцы с на удивление длинными накрашенными ярко-алым лаком ногтями. В ту же секунду я обернулась, и моему взору предстала невысокая старушка с хитрым прищуром глаз, которая явно не желала меня отпускать. Она поправила свой платок на голове и улыбнулась мне золотыми зубами:
– Заходи милая, не стесняйся.
– Кто вы?
Она проигнорировала мой вопрос:
– Всё расскажу, что знаю. Всё, что захочешь услышать – услышишь.
Так, незаметно для себя, я в какое-то мгновение оказалась сидящей за круглым столом, накрытым белой узорчатой скатертью. Старуха, прикрыв глаза, положила мои руки на шар и накрыла их своими. По ладоням тут же пробежалось легкое освещающее покалывание. В этой странной позе мы сидели около десяти минут, и я уже начала беспокоиться, как старуха сбивчато заговорила:
– Кого ищешь – найдешь, но рада не будешь.
Что не ждешь – обретёшь, но не сразу поймешь.
И когда будет сложно ошибки исправить,
Потеряешь того, кого бережёшь.
Я непонимающе на неё уставилась, одёрнула руку и вскочила со своего места.
– Ты скоро сама всё поймешь, – добавила старуха, поплевав себе на ладони.
Не став и дальше слушать бредни этой сумасшедшей, я раздраженно направилась к выходу, но дверь резко захлопнулась точно перед моим носом. Обернулась. Старуха стояла позади с протянутой ладонью. Я отсыпала ей несколько монет и с удовольствием покинула лавку.
Шарлатанка!
Выйдя из странной лавки, я первым делом пнула ни в чем не повинный цветок, встретившийся на моём пути. В следующую секунду, естественно, пожалела о своей несдержанности, но было поздно. А потом голову стали посещать мысли разной степени… адекватности. И одна из них заключалась в простом предположении, что старуха может мне не врать. Как говорится, правда глаза колет. Вот и я отреагировала слишком бурно. Если подумать, то, по сути, ей-то и нет никакого смысла лгать. Хотя, почему же… а деньги? Ради денег она бы могла и соврать. Но на отчаянную лгунью она не была похожа. Разве только на сумасшедшую. А вдруг она всем посетителям произносит эти строки?
