будто прочитал мои мысли. — Это лабиринт, и чтобы выбраться отсюда, надо очень постараться.
— Само собой.
Наконец, мы вышли в большой зал с высокими потолками.
Мраморный пол в черно-белую клетку, начищенный до зеркального блеска, гулко отражал наши шаги. Чёрные диваны расположились вдоль стен. На стенах висели узорные канделябры, украшенные стилизованными лампами в виде свеч.
У дальней стены, в высоком кресле кто-то сидел, мы подошли ближе.
Запах выдал демона, именно его я почувствовал на повороте.
— Мамон?
— Букрас, рад видеть. Какими судьбами? — красноглазый демон вежливо улыбнулся, меланхолично разглядывая Бориса.
— А ты будто и не знаешь?
— Ну почему же? Знаю. Но даже не верится, что ты сам пришёл. За девушкой? Неужели она так для тебя важна?
— Чем старше становлюсь, тем сентиментальнее.
— Не может быть? — Мамон встал. — Ну что ж, раз она так дорога тебе, надеюсь ты понимаешь, что просто так я её не отдам.
— Я предлагаю обмен.
Мамон медленно подошёл ко мне, звук шагов эхом разносился по залу.
— Боюсь, ты уже не стоишь так дорого. Белая ведьма, потомок друида и… ты. Раньше я был бы счастлив такому предложению, но теперь…
Длинный ноготь демона больно уколол шею и переместился к подбородку, поднимая его.
— У меня другое предложение.
Демон замолчал, изучая моё лицо.
— Ну же, не тяни, говори, — прорычал я, еле сдерживаясь.
— Твоя сила и так принадлежит мне, но ты преумножил её за счёт учений и медитаций. Уважаю твою силу воли, а потому предлагаю статус демона и вечное служение мне, и тогда я отдам девчонку.
Я чувствовал, что он запросит что-нибудь подобное.
— Сначала покажи, что она жива.
Мамон развернулся и царственно вернулся на своё место. В зале повисла тягостная тишина, откуда-то доносился протяжный вой.
— Грыныла, приведи девчонку, — скомандовал Мамон.
Теперь оставалось дождаться Аники, я надеялся, что её не успели сильно замучить. Время в тонком мире текло по-другому. За те несколько часов, что я искал Анику, здесь могло пройти несколько дней.
Минут через пятнадцать до меня донеслось лязганье железа, в комнату зашёл Грыныла, в руках он держал цепь, следом, словно собака на цепи, вошла Аника. Железный ошейник плотно обхватил шею девушки, лишая её возможности двигать головой.
Изможденное лицо, грязная одежда, потухший взгляд подтверждали, что она здесь не меньше недели.
— Аника, — я позвал её. Мне необходимо было убедиться, что её дух не сломлен.
— Аника, — но она не поднимала голову.
Я пошёл ей навстречу, хотел осмотреть, но демон не позволил мне приблизиться.
(Аника)
Я открыла глаза, но светлее не стало, будто мне кто-то выколол глаза. В темноте чувства обострились, каждый шорох взрывал мозг, рисуя страшные картины. Я потеряла счёт времени, не понимая, когда начинается день, когда ночь. Меня никто не посещал, лишь изредка в отверстие под дверью просовывали поднос с водой и куском хлеба.
Куда я попала?
Последнее, что помнила — красноглазый мужчина в плаще.
В первый же день, как только очнулась, я обшарила стены, измерила камеру шагами. Это была маленькая комната, примерно три на три метра. В углу ведро. Один угол сырее, чем другой, видимо рядом располагался пруд или трубы.
Я пробовала разговаривать с человеком, который приносил мне еду, но ничего не добилась. Всё то же молчание. Мне перестали сниться сны, первое время я успокаивала себя мыслями, что скоро придёт Борис и освободит меня. Вспоминала нашу ночь, его лицо, но минуты тянулись дальше, складываясь в дни, никто не приходил. Силуэт ведьмака, воспоминания, таяли, превращаясь в дымку, будто это было не со мной, а в какой-то другой жизни.
Иногда меня охватывала паника, что остаток дней я проведу в этом месте. Меня трясло, я плакала, обессиленно засыпала на полу, а когда просыпалась, всё было так же.
Оставшись наедине с собой, чтобы не сойти с ума, я обращалась во внутрь души, к тому свету, что теплился в сознании. Этот свет словно цветок вызревал, с каждым днём становился больше. Я стала медитировать, мысленно концентрируясь на бутоне света. Его лепестки постепенно раскрывались, и свет в душе разливался подобно солнцу.
Тишина окутывала, я забыла как звучит мой голос.
Внезапно, за дверью раздался шёпот:
— Что тебе надо? Хозяин не велел никого пускать?
— Мне можно, открой, — услышала я в ответ знакомый женский голос.
— Хозяину она нужна живой.
— Я не трону её. Открывай!
Послышалось, как сдвигается тяжёлая щеколда, скрипнула дверь, в комнату кто-то вошёл.
— Хоть бы свет зажёг, остолоп.
— Хозяин не велел.
— Дай фонарик.
Темноту прорезал яркий свет, от неожиданности я закрыла лицо, защищая глаза, отвыкшие от света.
Дверь закрылась. Я увидела высокий каблуки, длинную черную юбку до щиколотки, кружевной корсет, красивое лицо, я не поверила, — Амалия!
— Здравствуй, Аника!
Я молчала. Она подошла ближе, присела передо мной.
— Да, милая. Похоже ты попала в ту же ловушку, что и я. И мне тебя искренне жаль, — она улыбнулась, оголяя красивые белые зубы с немного удлиненными клыками.
— Не понимаю вас.
— Разве?
— Я думала, вы давно умерли, ведь я видела, как вас укусил демон. Да и Борис тоже в этом уверен.
— Борис? — она рассмеялась. — Не обманывайся девочка, Борис прекрасно знает, где я и кем стала, но для него я умерла в тот момент, как превратилась в вампира. Он же ведьмак, ему нельзя любить чудовище. Вот ты — совсем другое дело. Такая хорошенькая, светлая, добрая, на помощь ко всем приходишь, — она погладила меня по голове и намотала прядь на палец.
— Вы ошибаетесь, он меня не любит, и вообще мы с ним не близки. Я про него ничего не знаю, — я внимательно смотрела в её прищуренные глаза, пытаясь понять, что у неё на уме.
— Но, тем не менее, на тебя вышли из-за него. И жизни ты лишишься тоже из-за него.
— Жизни я лишусь из-за своей глупости, что не послушалась.
— О, да, не сомневайся, — она снова рассмеялась. — Тебя ждёт целый букет увеселительных пыток, если откажешься служить Мамону. Уж что-что, а пытать он умеет.
— Зачем вы пришли? Запугать?
— Что ты детка, зачем мне тебя пугать. Посмотреть пришла на новую возлюбленную ведьмака, да ещё и природную ведьму. Ох повезло ему!
— Посмотрели? Довольны его выбором?
— Зря ты ёрничаешь девочка, я ведь могу убить тебя щелчком пальцев.
— Не убьёшь, я слышала разговор. А если даже и так, это лучше, чем пытки.
Она наклонилась и прижала ледяную ладонь к моей ключице.
— Чувствуешь?
— Что?
— Это ты мне скажи, что чувствуешь.
— Зачем?
— Ты чувствуешь тепло, свет? — её глаза беспокойно шарили
