Кастет усмехнулся:
— Ну да! И если тебе повезёт, увидишь градины величиной с кулак.
— Величиной с кулак. — задумчиво пробормотал Плут.
Душегубец с изумлением посмотрел на него:
— Ты что, никогда раньше грозы не видел?
Плут покачал головой.
— На моём веку ничего подобного не было, — грустно сообщил он. — Я вырос под землёй, в мире, где существуют только канализационные трубы и сырые, тёмные камеры, освещённые искусственным светом. — Он повернулся и, откинув назад голову, подставил лицо тёплым, золотым лучам солнца. — Ничего подобного там нет. И всё, что мне известно насчёт погоды, — он снова обернулся к Кастету, — я вычитал в берестяных свитках или в трудах библиотечных учёных.
— Значит, ты никогда не чувствовал запаха миндаля, когда ударяет молния? Н не слышал, как гремит гром и содрогается земля? И не ощущал лёгкого прикосновения снежинок, что тают у тебя на щеке? — Он замолчал, заметив, что Плут густо покраснел. — Я даже завидую тебе, Плут Кородер. Как, наверное, здорово увидеть всё это в первый раз, когда ты уже достаточно взрослый, чтобы оценить эту красоту!
Плут улыбнулся. Такое никогда не приходило ему в голову.
— А теперь давай посмотрим, не видно ли твоих друзей, — продолжал Кастет. — Если Чурбак сожрал их живопыров, значит, они идут сюда пешком.
— Я на это очень надеюсь, — сказал Плут, вслед за душегубцем окидывая взглядом окрестности.
— Вот, значит, откуда ты пришёл, — догадался Кастет. — Из Восточного Посада. Если присмотреться, то отсюда можно увидеть шпиль Посадской башни.
Плут кивнул. Густо-оранжевое солнце уже готово было закатиться за горизонт, и деревья начали погружаться во мрак. Шпиль был устремлён в небо, как игла, и последние лучи солнца золотили его верхушку. Кастет сделал широкий взмах, обводя окрестности.
— Вон там — Гоблиново Гнездо, — сказал он. — А вон там — Опушка Литейщиков. Видишь, небо над этим местом темнее, чем везде? Это из-за зловонного дыма, идущего из заводских труб.
Далеко на горизонте Плут увидел тяжёлые чёрные облака с красными всполохами.
— Нехорошее место, — решил он.
— Хочешь, дам тебе совет? — серьёзно спросил Кастет. — Опушка Литейщиков не для таких, как мы. Там в десять раз хуже, чем в Нижнем Городе: говорят, там сплошные печи для плавки металла и рабы.
— Рабы? — переспросил Плут, содрогнувшись.
— И ещё кое-что похуже. — мрачно продолжал Кастет. Совсем непохоже на Вольную Пустошь. — Душегубец улыбнулся. — А вот на Вольную Пустошь стоит посмотреть.
— А в какой стороне Вольная Пустошь? — спросил Плут.
Кастет развернул Плута, и тот оказался спиной к заходящему солнцу.
— Вон там, — показал он. — За грядой, где растут железные деревья. Это самое красивое место в землях Края.
— Так близко? — удивился Плут, дрожа от волнения.
Вглядываясь во тьму, Плут испытывал смешанные чувства — и радость, и печаль одновременно. Радость — оттого что был уже так близок к цели своего путешествия, а печаль — потому что на секунду отвлёкся и забыл про товарищей, которые сейчас были неизвестно где.
— Плут! — Его имя, принесённое ветром, эхом отразилось от стены башни. — Плут!
— Магда? — произнёс Плут, торопясь увидеть спутницу. Схватившись за грубо сколоченные перила, он перегнулся через них, чтобы посмотреть вниз. Под собой он увидел группу душегубцев, похожих отсюда на муравьёв. Когда над оградой показалась его голова, вся компания дружно принялась махать руками, указывая на него. Троих толпа выпихнула вперёд.
Плут вскрикнул от радости.
— Магда! — завопил он. — Стоб! Геккль!
Плут стремглав бросился вниз, кубарем скатился по сходням, соединяющим взлётно-посадочные площадки, и наконец большими прыжками преодолел скрипучую винтовую лестницу.
— Плут! — закричала Магда, увидев, как он выбегает из башни.
Она бросилась ему навстречу, чтобы поскорее обнять его. Девочка готова была разрыдаться от радости.
— Мы уж думали, что потеряли тебя навсегда, — всхлипывая, проговорила она. — А потом увидели, как спускается душегубец на небоходе.
— А мне показалось, что я видел тебя на небесном кораблике, — вмешался Геккль.
— Так и было, — просияв, сказал Плут и повернулся к Кастету, который последовал за ним.
— Вот Кастет, который спас мне жизнь.
Геккль подошёл к душегубцу:
— Вы — настоящий друг всех Земных и Небесных учёных.
Кастет скромно потупился.
— Спасибо, — пробормотал он. — На моём месте так поступил бы каждый.
Магда, подойдя к душегубцу, пылко обняла его.
— Ты слишком скромный, Кастет! — сказала она. — Большое тебе спасибо! Спасибо и ещё раз спасибо! — И она трижды поцеловала душегубца.
Толпа душегубцев радостно загикала, одобряя её поступок.
Кастет залился румянцем: его красноватая кожа, вспыхнув, стала пунцовой.
Поднялся страшный шум и тарарам, и Геккль с трудом смог перекричать толпу.
— Нам пора уходить, — сообщил он.
Не обращая внимания на протесты и вежливо отклоняя приглашения остаться на ужин и на ночлег, он поднял лапу и призвал всю компанию к тишине.
— Сегодня, — начал он, и душегубцы замерли в молчании. — Сегодня мы будем обедать, ужинать и ночевать в Вольной Пустоши.
Снова раздались одобрительные восклицания. Пока Геккль уводил за собой маленькую группу путешественников, им вслед неслись напутствия и пожелания счастливого пути.
— Да помогут вам Земля и Небо! — махали душегубцы на прощание. — Не забывайте нас!
Плут обернулся.
— Я никогда вас не забуду! — отозвался он. — Никогда в жизни! Прощай, Кастет! До свидания!
Солнце к этому времени уже зашло, и яркое зарево на горизонте постепенно стало гаснуть, пока не превратилось в тонкую полосу размытого света. На небе высыпали звёзды, и когда они поднимались по круче, поросшей железными деревьями, начали подавать голоса ночные жители, перекликаясь во тьме друг с другом.
— Отсюда до Вольной Пустоши рукой подать, — пыхтя, произнёс Плут.
— Да, теперь уже недалеко, — отозвался Геккль.
Гряда поднималась отлого, но сам склон казался бесконечным. Много раз они думали, что уже добрались до гребня, но подъем все продолжался. Взошла луна, и её яркий свет заливал округу. Плут вытер блестящий от пота лоб.
— Дорога длиннее, чем я думал, — произнёс он. — А Кастет говорил.
