наконец.
— Боюсь, что так.
Они долго молчали, и молчание это душило Кена. Под конец он решился нарушить его.
— Пойдем со мной на станцию! — позвал он. — Мне надо там кое-что купить.
— Нет, только не сейчас, — ответил Поль. — Сейчас не хочется.
— Понимаю, что не хочется. Пойдем за компанию! Да и какой толк торчать тут одному?..
— Скоро мне уж не придется здесь торчать, — ответил Поль. Все же он согласился пойти с Кеном.
Всю дорогу они молчали, молча поднялись по холму к вокзалу, пересекли пути и направились к лавке. Оба шли понурив головы и опустив глаза. А ведь совсем недавно они торжествовали победу!
Кен выбрал на полках продукты, которые мать поручила ему купить, и положил их на прилавок перед мистером Симпсоном.
— Еще что-нибудь нужно, Кен?
— Нет. Это как будто все.
Мистер Симпсон поднял глаза от счета, который уже начал заполнять.
— Что это у вас такой хмурый вид? — тихо спросил он. — Ведь не далее как в четверг вы были героями. Что случилось?
— Ничего хорошего, — ответил Кен. — Юрист в городе навел справки. Выходит так, что оджибуэям не на что надеяться.
— Это почему же?
Кен рассказал ему все. Он с трудом подбирал слова и говорил с большим усилием. Его захлестнула горечь усталости и поражения.
Старик внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. Когда Кен смолк, он с минуту в задумчивости постоял за прилавком.
— Все дело, стало быть, в этой речушке? — спросил он.
— Да, — устало подтвердил Кен. — Все зависит от местонахождения речушки. А тут есть только одна, и течет она не там, где надо.
Плотно сомкнув губы и озабоченно сощурив глаза, мистер Симпсон забарабанил пальцами по прилавку. Затем он вдруг повернулся и пошел к дверям своей квартиры.
— Одну минутку! — сказал он. — Я сейчас вернусь.
Мистер Симпсон очень долго не возвращался. Мальчики уже сложили в сумку покупки и направились было к выходу, когда он вдруг снова появился. Его здоровый глаз загадочно блестел.
— Погодите! — окликнул он их. — Я хотел тут кое-что уточнить. Ты правильно сказал, что речушка здесь только одна. Теперь — действительно одна. А раньше было не так.
У Кена бешено заколотилось сердце.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— Когда я впервые приехал в Кинниваби, уровень воды здесь всюду был гораздо выше, чем теперь. Он понизился после того, как соорудили плотину у водопада Блайнд-Фоллз, незадолго до первой мировой войны. С тех пор в здешних местах всего лишь одна речушка. А вот раньше их было две.
Кен взглянул на Поля.
— Как две? — спросил он.
— Одну ты знаешь, — ответил мистер Симпсон. — Но была еще вторая — туда дальше. Она впадала в озеро там, где полоса водорослей. Не такая уж маленькая была речушка, в ней даже окуни водились.
— Вы точно это знаете?
— Еще бы не точно! Я сотни раз плавал по ней на лодке. Да что говорить! Поглядите на эту старую карту — вот вам и доказательство.
Старик разложил карту на прилавке. Она была обтрепана по краям и порвана на сгибах. На пожелтевшей бумаге было много жирных пятен, но все надписи и обозначения сохранились полностью.
— Вот! — сказал мистер Симпсон, проводя по карте пальцем. — Ее обычно называли Шестимильной рекой — уж не знаю почему. Вот она вся перед вами!
И в самом деле: волнистая линия на старой, обтрепанной карте изображала реку.
Она впадала в Кинниваби с северо-запада — по другую сторону индейского поселка и примерно в полукилометре от него. А справа от этой извилистой линии, изображавшей реку, была отчетливо видна надпись: «Индейская территория».
— Вот это и есть река, о которой идет речь в документе, — проговорил мистер Симпсон. — Там ведь сказано: земля, принадлежащая компании «Эмпайрико», расположена к востоку от реки. Если бы имелась в виду другая река — та, которая существует и сейчас, в документе было бы четко оговорено, что речь идет именно об этой второй реке, а не о первой.
— Да, конечно, — задумчиво произнес Кен. — А эта карта точная?
— Вроде бы да, — ответил мистер Симпсон. — Это официальная топографическая карта. Взгляните на дату: 1903 год. Значит, она была напечатана за год до того, как компания «Эмпайрико» оформила этот документ, и за десять лет до того, как в здешних местах понизился уровень воды.
— А почему же тот юрист в городе ничего не знает об этой карте? — спросил Поль.
— Не знаю, — ответил старик. — Наверно, потому, что эта карта была издана не для широкого распространения. В те годы выпускали много топографических карт для особых целей, но, как правило, они печатались ничтожными тиражами. А у меня она оказалась только потому, что топограф был мой приятель и сам ее мне прислал.
— Тогда все будет в порядке! — радостно воскликнул Кен. — Конечно, все будет в порядке. Они же не смогут оспаривать такое доказательство!
— Я плохо разбираюсь в законах, — сказал мистер Симпсон, — но зато я хорошо знаю, где протекала эта река. Я хоть сейчас могу показать вам в лесу ее русло.
Когда мальчики ушли из лавки, у них было такое ощущение, словно они избавились от тяжелого груза. Солнце золотило гладь озера, и снова было лето, и снова мир был прекрасным.
— Значит, мы еще пока не сдаемся! — сказал Поль, прощаясь со своим другом.
— Ни в коем случае! — ответил Кен. — Теперь, я думаю, мы все уладим.
Он высадил Поля у индейского поселка и быстро поплыл домой. Пора уже было обедать, но Кен заставил всю семью подождать, пока он рассказывал новости.
Отец обрадовался не меньше Кена: мистер Симпсон и в самом деле обнаружил очень важные вещи. Вечером отец и сын отправились на станцию, чтобы обсудить с мистером Симпсоном все подробности.
Они вернулись назад через час, прихватив с собой старую карту и письменное заявление мистера Симпсона, подтверждающее, что он своими глазами видел вторую реку, много раз плавал по ней и совершенно убежден в точности старой карты.
— Если надо, я готов съездить в город и засвидетельствовать все это лично, — сказал старик.
— Вряд ли это понадобится, — ответил ему отец Кена. — Такие доказательства, как ваше заявление и эта карта, надо полагать, достаточно убедительны. Вы правы: в документе, конечно, было бы оговорено, что речь идет о реке, расположенной к востоку, если бы она имелась в виду. Подобная оговорка отсутствует, и это значит, что речь идет о второй реке — о той самой, которой теперь уже нет.
— Да, по-моему, дело обстоит именно так, — сказал старик. — Теперь я вспоминаю, что Шестимильная
