опрятнее, хотя и дозволяется им [брать пищу] руками.
В этой Персии есть ключ, из которого вытекает особая смола, и она называется kic. Я же называю ее pix или pegua; ею обмазывают бурдюки, в которых хранится и перевозится вино[196]. Между Персией и Малой Индией лежит земля, где выпадает очень много манны, и она бела, как снег, слаще всего, что сладко, и так питательна, что и поверить трудно[197].
Здесь, людям на зло, множество песчаных тор, и когда дует ветер, пески текут словно вода из запруды. Названные страны, то есть Персия, Великая Армения, Халдея и Каппадокия, а также и Греция изобильны прекрасными плодами, мясом и иной снедью, подобно нашей стране. Однако, если не считать Греции, обитаема разве что десятая часть этих земель.
О Малой Индии
Въезжая в Малую Индию, видишь множество пальм и сладчайших плодов, но в глубине страны и тем и другим земля скудна.
В этой Малой Индии немало есть примечательного и достойного удивления; поразительно, что нет здесь ни ключей, ни рек, ни водоемов, а дожди бывают всего лишь три месяца в году — с середины мая до середины августа. Удивительно это! Страна эта жарчайшая и очень плодородная, и за девять бездождных месяцев высачивает земля (и притом каждодневно) столько росы, что не иссушается она даже солнечными лучами к половине третьего часа[198].
Чудес тут без счета, великое множество; и сдается мне — именно в этой, первой Индии начинается иной свет, ибо и мужчины и женщины здесь все сплошь черные, и нет у них никакой одежды, кроме лоскута хлопчатой ткани, обернутого вокруг чресел, конец же его чуть прикрывает обнаженную спину[199].
Местные жители не едят пшеничного хлеба, хотя пшеница растет здесь в изобилии. Их пища — рис и сорго (sagina), и варят то и другое только на воде[200]. Едят в сыром виде молоко, а также масло. Нет в этой Индии ни лошадей, ни мулов, ни верблюдов, ни слонов, и держат тут лишь быков, и их используют для всяких нужд и в седле и в упряжи[201]. Ослов здесь мало, и очень уж они низкорослые и никудышные.
Между ночью и днем разница, самое большее, часа два. Всегда здесь зреют плоды и цветут цветы, а самых разных деревьев тут тьма, и дают они всяческие плоды; поистине же огромны плоды, которые называются чаки, и такой достигают они величины, что одним чаки может насытиться по крайней мере пять человек[202]. И растет здесь дерево с плодами, похожими на чаки и столь же крупными и сладкими; называются они блоки, и порода эта иная, чем чаки[203]. А растут они не на тонких ветках, а на самых толстых и на стволе, от самого его корня. Есть тут дерево, дающее плоды, подобные сливам, но очень большие, и называется этот плод анибой; просто выразить невозможно, до чего анибы сладки и приятны на вкус[204].
И есть здесь много иных фруктовых деревьев разных и всяких, но уж очень долго пришлось бы описывать их. Скажу только, что эта Индия в отношении плодов и всего прочего не похожа на христианские земли; разве только, что здесь есть лимоны, кое-где сладкие, как сахар, кое-где кислые, как наши. Есть также гранаты, крохотные и жалкие. Виноградников же мало, ибо вина они не делают, а лишь едят свежий виноград. Но зато есть здесь много деревьев, сок которых собирают и пьют вместо вина.
Скажу еще, что растет тут некое дерево по названию наргиль; что ни месяц выпускает оно ветви, несущие плоды, подобные финикам, но величиной с человеческую голову. Иной раз, на одной ветке висит с тридцать таких плодов, и часто и плоды и цветы бывают одновременно с первого до двенадцатого месяца, так что наряду с цветами зреют плоды одиннадцати поколений. Чудеса![205]
И понять такое немыслимо тому, кто этого воочию не видел. А из ветвей и плодов собирают очень сладкую воду. Ядро молодого плода на вкус сладко и мягко-премягко; но затем оно твердеет и дает молоко, столь же доброе, как миндальное; а когда ядро совсем затвердевает, из него выжимают масло величайшей целебной силы. А если не желают снимать плоды, то в ту пору, когда ветви, на которых они завязываются, имеют всего только один-два месяца от роду, они надрезаются и подвешиваются к ним жбаны, и сок, который иначе был бы истрачен на созревание плодов, заполняет эти жбаны.
Сок же этот белый, как молоко, и сладкий, как патока, и хмельной, как вино, да и местные жители вместо вина его и пьют; а коли не хотят тратить его на питье, то кипятят, доколе останется лишь третья часть, и густеет тогда сок, подобно меду, и столь же он сладок, и хранить его можно, как хранят мед и медовые соты. И каждая ветка дает по целому жбану в день и по целому жбану в ночь во все времена года.
Листьями этих деревьев в дождливое время кроют крыши домов. Именно эти плоды мы называем индийскими орехами. Из кожуры же этих плодов делают веревки, которые идут на оснастку кораблей[206].
Есть здесь дерево иной породы, и оно подобно только что описанному, и из него получают белый, приятный на вкус сок; называется это дерево тарри. И еще есть дерево беллури, а оно дает подобный же, но гораздо лучший сок[207]. И имеется тут множество иных деревьев, и особенно примечательны те из них, что выпускают от ветвей корни; эти корни доходят до земли и, впиваясь в нее, образуют стволы, подобные главному стволу; когда же эти корни-стволы умножаются в числе, то из одного дерева разрастается купа, в которой бывает по двадцать и тридцать стволов, смежных и меж собой связанных. Вот уж поистине диво предивное[208].
И право же, словами не описать все, что я видел здесь собственными глазами. Плоды этого дерева не только бесполезны, но и смертельно ядовиты.
В этой, а также в Великой Индии деревья не сбрасывают старых листьев, пока не вырастут новые.
Так много деревьев и так они разнообразны, что долго, да и утомительно было бы описывать их; к тому же и различать их невозможно. А о тварях, диких и хищных, скажу, что водятся здесь львы, леопарды, унцы [пантеры?] и зверь вроде зайца, но с черными ушами; вся шерсть на теле у
