на нормальное детство, а для Пии — последней возможностью дать дочери нормальную жизнь. Ноттская академия была ключом к вторжению в жизнь Пии.
Было ли ужасным поступком — использовать ребенка для преследования замужней женщины?
Я понятия не имел. Чувство вины не было той эмоцией, которую я был способен освоить.
Мне было три года, когда я осознал, что отличаюсь от «нормальных». К четырем годам я понял, что ассимиляция — это обязательное условие для выживания в мире «нормальных». Вот только я не хотел просто выживать в их мире, я хотел доминировать в нем. Я решился на авантюру и поступил в колледж в шестнадцать лет, разорвав связи со своей непутевой семьей. Мои цели были просты.
Власть.
Деньги.
Контроль.
Мне нужны были первые две, чтобы добиться третьей, потому что жизнь без контроля была неприемлема. Затем появилась Пия, и мои цели стали жизненно важными, а не просто списком задач. Слава позволила мне сократить путь к их достижению. Она не только сделала меня богатым, но и помогла получить известность, что позволило мне укрепить свою репутацию и привлечь инвестиции для развития моей империи. Если бы я захотел открыть ночной клуб, десять инвесторов бросились бы ко мне, просто для того, чтобы сотрудничать со знаменитым диджеем. В результате мне удалось поставить свое имя на всем, — барах, ресторанах, недвижимости, отелях, а теперь и на школе-интернате.
— Эта школа принадлежит мне. Что ты здесь делаешь? — бесстрастно спросил я.
Пия отшатнулась, ошеломленная. Взволнованные глаза возмущенно уставились на меня.
— Т- ты владеешь Ноттской академией? Как такое возможно?
Легкая дрожь в ее голосе и то, как она отпрянула, словно мое присутствие было недостойно ее, вызвало у меня желание запереть её в комнате со мной до конца дней. Изображение Пии в моей власти, без ничего, что стояло бы между ними, пронзило молнией мой член.
Отлично.
Теперь у меня стояк посреди дня.
Я отвел взгляд от Пии, раздувая ноздри и думая о всевозможных скучных вещах, чтобы охладить кровь. Убийство. Война. Кровь и шрамы. Все, что было не Пией, надоедало мне до смерти. Как она могла так влиять на меня? Она была воплощением того, чего я избегал всю свою жизнь: та, кто заставлял меня терять контроль над собой, — и все же я был здесь, разыскивая ее.
В течение многих лет я отлично справлялся с задачей, применяя выученные у «нормальных» модели поведения и успешно маскируя эту часть себя. Мир видел во мне некоего героя, воплотившего в жизнь историю о превращении нищего в богача. Этот фасад помогал мне скрыть свою истинную сущность у всех на виду.
Пия была первой и единственной «нормальной», которая посмотрела в глаза тьме и нырнула в неё с головой. Проблески моей темноты не отпугнули ее. Вместо этого она приняла ее и использовала в своих интересах. Она думала, что кто-то пугающий, вроде меня, защитит ее, пока она будет реализовывать список, заполненный визитами в сомнительные места. Она забыла учесть одну вещь. Кто должен был защитить ее от меня?
Моя зацикленность на Пие возникла из-за того, что кто-то мог бы счесть сексом на одну ночь. Вот только одного раза оказалось недостаточно. Прошло больше десяти лет, а я все еще чувствовал запах и вкус того, что она пробудила и выпустила на волю всего за одну ночь. Я годами искал возможность воссоздать тот же кайф, и неспособность понять, что именно вызвала во мне эта запретная женщина, только чертовски разозлила меня. Она неосознанно завлекла монстра и накормила его. Ей не стоит удивляться последствиям, которые это повлекло за собой.
— Это недавнее приобретение, — мягко сказал я.
— Это невозможно, — пробормотала она в основном про себя, надеясь, что это неправда. — Я бы увидела твоё имя в документах…
Сверкнула вспышка, прервав Пию на полуслове. Я бросил взгляд на виновника и увидел, как он заметно сглотнул, прежде чем опустить девайс, который, несомненно, станет причиной его смерти.
Известность облегчила некоторые стороны моей жизни, но стала обременительной в других аспектах. Никто не осмеливался беспокоить меня в святилище моих печально известных домашних вечеринок. Гости были в восторге от приглашения и не собирались раскачивать лодку, расстраивая присутствующих знаменитостей. Если вы давали людям то, чего желали их сердца, их подчинение в ответ было слишком легким.
Однако за пределами дома все было иначе. Небольшая стая папарацци была предупреждена о моем появлении в Ноттской академии, и они собрались за воротами.
— Мистер Трималхио, кто эта прекрасная дама рядом с вами? — Другой мужчина с камерой заговорил с противоположной стороны ограждения.
Пия резко зашагала, накинув на волосы золотой шарф от Hermes и решительно сдвинув солнцезащитные очки на переносицу. Любопытство по поводу моего присутствия подавило её желание скрыться от всеобщего внимания. Это только разожгло интерес папарацци к ее личности, и камеры защелкали.
Хотя известность была необходима для моего успеха, это утомляло. Я вежливо помахал рукой, как обычный нормальный человек. Самообладание, которое требовалось, чтобы не вырвать камеры из рук и не разбить их, я оттачивал годами. Отсутствие контроля над импульсами было неприемлемо; именно из-за этого люди моего типа часто попадали в колонию. Тюрьмы кишели антисоциальными личностями. В отличие от этих идиотов, я бы никогда не позволил такой мелочи, как рефлекс, лишить меня целей. Существовали куда более приятные способы утолить жажду крови.
Например, Пия Амбани.
Мой сдерживающий фактор поспешил прочь, открыв дверь в здание. Я просунул ногу в щель, прежде чем она успела захлопнуть её. И последовал за ней внутрь, пока она ворчала. Надоедливые подростки и их не менее жалкие родители суетились вокруг нас. Опекуны расселяли избалованных детей по их комнатам перед торжественным прощанием, пока сопляки ныли, выпрашивая карманные деньги.
При моем появлении было несколько осторожных взглядов. В остальном никто не фотографировал, не приставал и не подходил ко мне. Ноттская академия являлась родиной старых денег и была буквально пропитана ими. Преследование знаменитостей не было частью культуры. Не говоря уже о том, что здесь было много отпрысков звезд Бродвея, и, если я правильно слышал, двое детей-актеров были зачислены в школу на этот год. Учителя, ученики и родители — все привыкли к известным личностям.
Пия уверенно шагала по коридору, на ходу снимая шарф и засовывая его в сумку. Я неторопливо последовал за ней и ухмыльнулся, когда понял, что она ускорила шаг, чтобы оторваться от меня. Это было бессмысленно. Директор школы ранее провел для меня экскурсию, и я знал, куда она направляется. Этот коридор вел
