К управе Лоренц подошёл в компании того смелого парня, что предположил трубочиста заместо фратейца.
– Извините меня, Ваше Сиятельство, – наконец выдавил он, глядя на носки сапог, – не должен был я так говорить. Командиру скажете, чтоб наказал?
– …скажу, – Лоренц отвернулся. Конечно, закрыть глаза было бы куда благородней. Но пусть уж старшие разбираются, кого наказывать, а кого нет. – Благодарю, что проводили.
На первом этаже управы был настоящий бардак: рабочие комнаты были закрыты, но зал для приёмов оказался вверх дном. Что тут устроили на вчерашнем ужине… хотя здесь собралась добрая половина деревни – с чего бы им вести себя спокойно? Осторожно ступая на лестницу, чтоб не разбудить спящих скрипом половиц, Лоренц поднялся наверх. Двери в спальни были нараспашку.
– Доброго вам утра, – тихо поприветствовал он Юлека, уже одетого и крутящегося перед зеркалом. – У меня многое произошло тем вечером, я расскажу за завтраком. Где Фрол?
– В склепе, – мрачно отозвался староста, поправляя жилет. – Едва проснулся, сразу-де к мамке побежал. Пусть поплачет, за ужином ведь не мог при всех, да… грустил вчера, что вас не было.
– Я… видел чужака, – Лоренц отвернулся. – Я проследил, куда он пошёл. И с утра обыскал дом с караульными.
Юлек повернулся к нему и просветлел лицом.
– Это же отличная новость! – воскликнул он, подойдя ближе. – Вы его нашли? Он под стражей? Ежели в деревне теперь безопасно, так можно ж будет и охрану снижать, и людей на границы отправить, и…
– Не нашёл, – юноша покачал головой. – Похоже, успел удрать, пока я ходил за подмогой. Но теперь мы точно знаем, что фратейцы облюбовали Терновку. И тот труп в овраге не был случайностью.
– Пройдёмте, – предложил Юлек, просеменив к двери, – я велел завтрак подать внизу, да, там, правда, беспорядок, ну да мы не гордые. Что сегодня планируете делать?
Лоренц вздохнул и повернулся обратно к лестнице. Он один раз её еле преодолел, а теперь сразу же нужно спускаться обратно.
– Я хотел поговорить с родными девушки, которую нашли мёртвой два месяца назад. Марта обещалась посмотреть тело моего оруженосца, пока по нему ещё… можно что-то понять. К тому же, мне сейчас чуть больше понятно, что нужно искать. Караульных сегодня беру себе, придётся прочесать всю деревню. Много у вас ещё заброшенных домов, куда не ступает нога старосты? – он прищурился. Юлек будто бы застеснялся.
– Нет, Ваше Сиятельство, немного… одна улица позаброшена после болезней, пара домов сгоревших с другого края… девка, девка… а, дочь Иана-мельника? – сообразил он. – Да, конечно, это на восток от амбара, дойдёте сами, наверное. Что на завтрак изволите – кашу пшённую или суп с квашеной капусты? Анешка чудесно суп варит, очень-но рекомендую!
Лоренц замолчал. На завтрак он изволил пшеничную похлёбку с запахом почек, непременно вокруг костра и под звуки ребека. Бедная Анешка, верно, тоже ночь не спала: сначала смерть любимой госпожи, потом обслужить такую ораву, теперь ещё и завтрак господину готовить…
– А у меня к вам дело было особенной-де важности, нда, – принялся объяснять Юлек, усаживаясь за столом. – Я, право, ни к кому по нему обратиться больше не могу, сами понимаете, вы тут самый высокий по чину, кто ж мне ещё поможет?
– Говорите, – велел Лоренц. Анешка подошла к нему с подносом, её лицо было бледно и заплаканно.
Юлек смутился и снова принялся теребить руками платок.
– Видите ли, ВашСиятельство, Фрол войдёт в возраст-то ещё нескоро, ему ж только-только вот шесть годков исполнилось, а родители его, да, почивают нынче оба два…
– В чём проблема? – перебил его Лоренц. – Я думал, что деревенские свыклись с мыслью, что вы исполняете роль старосты.
– Они были спокойны, пока был хоть кто-то старший, – вздохнул тот, – а вчера уже начались разговоры за то, чтоб выписать кого со стороны для регентства при Фроле. Вы понимаете?! Чужой человек, не знакомый ни с кем, не знающий здешних порядков, для них ценнее, чем кровь от крови их подручника!..
– Кажется, я понимаю, – Сиятельство сложил руки на груди. Затёкшее плечо снова пронзила боль. – Хотите, чтоб я провёл церемонию вашего входа в наследство?
– Не тороплю вас ни в коем случае! – замахал руками Юлек, – И не настаиваю, конечно, всё по вашей воле! Но, сами понимаете, деревня будет стоять без управления, люди игнорируют распоряжения, и, если не поторопиться, то это ж какой бардак будет, только представьте!..
Лоренц поднял ладонь. Собеседник угрюмо замолчал.
– Вы не можете вступить в наследство, пока не закончится траур по вашей названной матушке, – отрезал юноша. Юлек насупился. – Кроме того, я буду вынужден написать грамоту, по которой вы получаете права только до взросления Фрола, чтоб избежать ненужных конфликтов. По-вашему, вас поддерживает хоть кто-то?
Незаконный староста только вздохнул тихонько.
– Дворовые-то точно привыкшие, что я за старшего. И владельцы… с кабаком, конюшней отношения хорошие. С фуражником… – он покачал головой, – ну, вы видели.
Лоренц посмотрел на него внимательно. Ему живо представилось, что Эберт в его отсутствие вызвал князя и, упав тому в ноги, просит выдать наследство по праву старшего. Мачеха, верно, ждёт эту возможность; нужно вернуться, вспомнил он слова учителя, вернуться, несмотря ни на что, остановить интриги и взять власть в свои руки. Но одно дело – необразованный брат, который старше всего на год, и совсем другое – человек, воспитанный при управе, которого законный наследник любит, как родного. Быть может, дать ему право на Терновку всё же не станет ошибкой?..
– Я подумаю об этом после окончания траура, – наконец отозвался Лоренц, откинувшись на спинку стула. – Сейчас передо мной стоят куда более важные проблемы. Очень надеюсь на ваше содействие… господин староста.
– Я рад, что мы нашли общий язык, – Юлек улыбнулся, облизав пересохшие губы. – Каши?
– Господин, – в комнату снова вошла Анешка. Голос её был слаб и тих. – Мы послали за Фролом, чтоб он тоже поел, но его нет в склепе.
– Ну что с ним делать… – проворчал Юлек, – посмотрите во дворе, может, он решился до храма один дойти. И на кухне, на кухне обязательно! – он заволновался. – Он же любитель завтракать с дворовыми, может, уже там сел и наяривает!
– Я
