— Дэниел!..
— Келли?!
Он еще не видел ее, но побежал назад, продираясь сквозь заросли кукурузы.
Вот она снова его окликнула. Он остановился.
— Я здесь, Келли?
Она показалась футах в двадцати от него.
Волосы ее растрепались и блестели на солнце, широко раскрытые глаза издалека казались темными. Огромные, умоляющие, прекрасные, влекущие глаза…
Грудь ее высоко вздымалась — она задыхалась от бега, и ему показалось, что воздух вокруг наэлектризован, как во время грозы.
— Дэниел! — страстным шепотом произнесла она и бросилась к нему.
Он вполголоса произнес ее имя и тоже бросился к йен навстречу, раздвигая стебли. Тихо шуршали зеленые листья, в воздухе пахло осенью. Так сладко, так возбуждающе!
Подхватив ее на руки, он закружился на месте. Когда он остановился, она медленно опустилась на землю.
— Дэниел, не уходи! — прошептала она.
— Так надо.
— Не сейчас.
— Келли, мам будет еще тяжелее расстаться.
— Нет! Нет! — Девушка приподнялась на цыпочки и, обняв его за шею, потянулась, чтобы поцеловать. Камерон почувствовал, как она напряжена, и ему даже показалось, что он ощутил соленый привкус ее слез.
Отстранившись от любимой, он заглянул ей в блестящие серебристые глаза.
— Мне надо идти, — повторил Дэниел.
— Когда стемнеет, милый, когда стемнеет. Прощу тебя, давай вернемся!
Сердце у него гулко забилось. Конечно, значительно удобнее уходить в темноте. И лучше уж уйти, когда оба они успокоятся и к тому же не нужно будет пробираться через поля при свете дня.
Не сводя с него глаз, она прильнула к веку. Он ощутил податливость ее полной груди и жар ее бедер и закрыл глаза, охваченный неодолимым желанием еще раз увидеть ее золотистые волосы на белой подушке — как волшебный огонь, разжигающий их чувства.
— Келли! — Он коснулся губами ее шеи. — Боже мой, мне надо идти!
Девушка отстранилась и поглядела ему в глаза. Господи, он никогда еще не видывал такого таинства, такого соблазна!
— Дэниел, побудь еще немного. Давай вернемся. Подари мне эти несколько часов до наступления темноты. Ради Бога, пойдем со мной, — молила она, взяв его за руку.
— До наступления темноты, Келли, — согласился он. — Больше не могу.
— Мне больше и не нужно, — прошептала девушка, глядя ему в глаза.
Не выпуская его руки, она повернулась, и они пошли по направлению к дому.
Во дворе Камерон остановился. Келли отпустила его руку и вопросительно-умоляюще взглянула на него.
Волосы ее так и пылали под лучами солнца.
— Все в порядке. Идем.
Дэниел шагнул вперед, не сомневаясь ни в чем, потому что верил ей.
Они быстро пересекли лужайку и вошли в дом. Не успела за ними закрыться дверь, как он обнял ее и притянул к себе, обвел кончиком языка искушающий овал ее губ, снова ощутил их сладость.
Странно, почему она так напряжена в его объятиях? Он заглянул ей в глаза.
— Келли, поверь, я очень сожалею. Извини за все, что я наговорил, за то, что разозлился на тебя. Извини.
Девушка покачала головой:
— Это… это не имеет значения.
— Имеет. Я ощутил обиду в твоем поцелуе.
Келли снова покачала головой и, казалось, очень расстроилась.
— Нет.
— В таком случае иди сюда, — сказал, он и стал снова целовать ее, вкладывая в поцелуи всю свою страсть, всю нежность и желание.
Она вдруг снова напряглась. Камерон недоуменно отстранился и заглянул ей в глаза. Глаза были полны слез и от этого вовсе отливали серебром.
— Келли, мне не стоило возвращаться.
— Нет, я очень хотела, чтобы ты вернулся.
— Но…
— Не здесь, Дэниел. Не у двери. И не с саблей на боку — она нас разъединяет.
Боже, какая она податливая, какая женственная… Голос ее дрожал, руки тоже. Она была так красива!
— Келли… — пробормотал он, целуя ее в висок, потом в пульсирующую жилку на шее. Пальцы его подобрались к застежке на ее платье. Она застенчиво уклонилась, щеки ее пылали. Казалось, девушка как будто боялась, что кто-то увидит их интимные ласки.
Он тихо рассмеялся:
— Келли…
— Пойдем со мной, Дэниел, — прошептала она. В глазах ее застыла мольба, сладкий серебристый соблазн.
— Я пойду за тобой хоть на край света! — воскликнул он, подхватив ее на руки. Она обняла его за шею, не отрывая от него серебристо-серых глаз.
Они добрались до спальни. Келли облизала пересохшие губы и опустила ноги на пол. Положив ладони ему на грудь, торопливо поцеловала его и отступила назад.
Озадаченный ее поведением, он протянул к ней руку, но девушка с робкой и какой-то жалобной улыбкой попросила:
— Давай сюда саблю, Дэниел.
Затем отстегнула ножны и чуть не согнулась под тяжестью оружия. Камерон подхватил клинок, и Келли, улыбнувшись, направилась к кровати.
Сев на краешек постели, она вдруг откинулась на спину.
Волосы ее рассыпались и запылали золотистым пламенем на белоснежном покрывале.
У Камерона вдруг перехватило дыхание.
Келли встретилась с ним взглядом и обвела губы кончиком языка.
— Дэниел, оставь саблю, прошу тебя. — Она зазывно провела рукой по покрывалу рядом с собой. — Иди скорее ко мне.
Цирцея над морем, наверное, не пела так сладко, заманивая моряков.
А в эту Цирцею он был влюблен.
Положив саблю на кресло возле камина. Камерон приблизился к кровати. Чуть помедлив, расстегнул единственную пуговицу на рубахе и сдернул ее через голову.
Потом улыбнулся и проговорил одними губами:
— Я люблю тебя, ангелок.
Он хотел было примоститься рядом с Келли, как вдруг услышал за спиной чьи-то шаги. Мгновенно насторожившись, он резко обернулся.
И получил сокрушительный удар кулаком в челюсть.
В глазах у него потемнело, тем не менее синие мундиры янки он распознал безошибочно. Северяне! В комнате были враги.
Но куда сильнее, чем удар в челюсть, его поразило другое. Келли! Она предала его! Умышленно привела сюда и соблазнила, как последнего идиота, и он, разрази его гром, поддался ее чарам!
— Шлюха! — взревел Камерон, и тут перед ним вновь мелькнул кулак человека в синем. — Ну уж нет! — крикнул Дэниел и заорал так громко и так грозно, что Келли, соскочив с кровати, прижалась к стене и завопила от ужаса.
