огляделся в поисках бара или кафе. — Сотовая компания на такие запросы долго ответ пишет. Замучаешься ждать. А ментам выгодно. Работы меньше.
— И что?
— Да что ты заладила: и что, и что? Ничего! Пока они переписываются, я успеваю сбросить товар.
— А кто сдаёт-то? Те, кто стырил, или кого-то просят?
Алина шла сзади Вити и не понимала, как она выйдет из дурацкой ситуации. Ну не любит она пиво, терпеть его не может. От вида пивной банки тошнит. А ведь Витя надеется, что она составит ему компанию. Он первым вошёл в пивбар и придержал дверь, пропуская Алину вперёд.
— Иногда сами, иногда кого-то просят. Часто старушки приносят.
Витя разговорился. В помещении бара было душно и влажно. Облако горячего пара оседало на лице микроскопическими капельками, словно в баре моросил горячий дождик.
— А откуда у старушек смартфоны? — удивилась Алина, снимая куртку.
Витя внимательно рассмотрел Алину и, кажется, остался доволен осмотром. Повесил куртку на вешалку, уселся рядом и заказал пиво. Затем деловито пошуршал пластиковым меню, прочитал названия блюд и спросил:
— Есть будешь?
— Буду! — обрадовалась Алина, вспомнив, что не ела со вчерашнего вечера.
Домой приходит поздно, готовить некому, до магазина не добежать. Впрочем, съёмную квартиру нельзя считать домом. Временный бивуак.
— И я буду!
Витя заказал по отбивной и салату. Потом они ели, а Витя рассказывал. Оказалось, краденые телефоны приносят на продажу чаще всего пожилые женщины. По просьбе неблагополучных сыновей. Принесут, заберут деньги и быстро уходят. Подолгу не разговаривают. Всё молчком, молчком. Словно стесняются. Есть официальные скупки, но туда несут чистые телефоны, с документами. На рынок идут те, кому есть, что скрывать.
— А тебе не жалко, ну, тех, кого обчистили? — салат исчез в желудке, отбивная только усилила аппетит. Одна котлета не утолила голод, придётся вторую выпросить.
— А чего их жалеть? — удивился Витя. — Понимаешь, кражи — это двигатель прогресса. Тот, у кого украли, что делает?
— Идёт в полицию, — нерешительно предположила Алина.
— А ни фига! Он идёт покупать новый. У кого бабосы, как ты говоришь, есть, идёт в магазин или центр и покупает навороченный телефон или смартфон. А ведь его нужно произвести, создать, привезти, растаможить. Чем больше воруют, тем выше уровень цивилизации. Ещё хочешь?
Витя показал на пустые тарелки. Алина покосилась на барную стойку. Там были выставлены образцы суши. Витя перехватил её взгляд:
— Не надо мешать рыбу с мясом. Ещё по отбивной?
— Да, по отбивной, два раза! — развеселилась Алина и вдруг оглянулась.
Мелькнуло знакомое лицо. Небритый мужчина лет сорока тяжело усаживался за соседний столик. Из туалета вышел второй, примерно таких же габаритов и присоединился к нему. Они заказали пиво и вяленую рыбу. Витя кивнул одному из них.
— Ты знаком с ними?
— Я тут всех знаю, — заважничал Витя, — они мне по жизни должны. Чуть что — сразу ко мне бегут. То да сё, то телефон нужен разовый, чтобы позвонить и смыться, то деньжата закончились, то свести с кем-нибудь.
Он пощёлкал пальцами, показывая знаками официанту, что выйдет на минуту. Витя ушёл курить, а Алина судорожно вспоминала, где она видела этих мужчин. Перебрала в памяти события последних трёх месяцев, что-то мелькнуло перед глазами, и она вспомнила: этих мужчин она видела в пивбаре «Кружка». Она сидела с ними, пытаясь отыграться за сорванную разработку. Ничего не вышло. За ней пришла мама и забрала с собой. Алина усмехнулась. Три месяца назад такое ещё могло случиться. Сейчас она живёт отдельно от матери и чувствует, что с того эпизода прошло не три месяца, а триста лет. Запахло табаком. Вернувшийся с перекура Витя, по-дружески обнял Алину. Она не дёрнулась, поняв, что это дружеское объятие.
— Не скучала без меня?
— Да нет, сидела, вспоминала, где я видела этих мужчин, — она кивнула в сторону соседнего столика.
— Вспомнила?
— Да, в «Кружке», они там проституток снимали, — она отпила глоток горького напитка. Какая мерзость — это пиво! Жаль мужчин, они столько мерзости в себя вливают. Поэтому и агрессивные. Алина мысленно отметила, что спокойно оперирует разными словечками, о существовании которых три месяца назад ещё не знала, а если и знала, то не пользовалась ими.
— А ты что там делала? — опешил Витя, делая круглые глаза.
— То же самое, что и здесь, пиво пила, салат ела, людей разглядывала, — улыбнулась Алина.
Она говорила правду. Вите ответ пришёлся по душе. Он раскинул руки по спинке деревянной скамьи:
— А-а, понятно, своя, значит! А это мои кореша. Подойду поговорю, а то неудобно.
Витя пересел за соседний столик, а Алина судорожно соображала, что нужно сделать, чтобы Витя познакомил её с мужчинами, но так, чтобы они к ней не приставали. Ничего умного в голову не пришло. Когда Витя вернулся, она спросила:
— Ну что, поговорил?
— Да, поговорил, помочь надо, беда у них, — он с неохотой поковырялся в тарелке.
— Какая? — у Алины тоже пропал аппетит, она с ненавистью смотрела на отбивную: надо съесть, а то Витя обидится.
— Да, Вован пропал. Кореш мой. Поехал смотреть комнату у «Парнаса» и исчез.
— А они гастарбайтеры?
Вот она, ниточка! Сразу захотелось есть. Это на нервной почве. Любимая мамина присказка. Алина вцепилась зубами в котлету. Неужели удача?
— Да, эти с Украины. А Вован с Белоруссии. Стройкой занимаются. А там сама знаешь: то кинут, то по башке настучат, то ментам сдадут. Они ко мне за разовыми симками бегают, чтобы не регистрироваться.
— А они заявили, что Вован пропал? У него же, наверное, семья, дети, раз на заработки приехал.
Витя хмыкнул, доел отбивную и залпом выпил пиво. Посмотрел на Алинину порцию, и она быстро сообразила:
— Пей, мне что-то не пошло. А я лучше кофейку.
— Да кто его искать будет? Гастарбайтер, он и в Африке гастарбайтер! Лишний человек. Без регистрации, без жилья. Пустое место. А с ментами только свяжись. Сначала заяву примут, а потом по всем делам таскать начнут.
— Как же так? — растерялась Алина.
— А так! Был человек, и нет человека. И никому нет дела.
Витя пошарил рукой в сумке и вытащил абсолютно неприглядный айфон.
— Держи! Дарю.
— Что ты, мне неудобно.
— Бери — сказал!
И оба засмеялись. Получилось смешно. Уже на улице Алина поняла, что упустила что-то важное, а что, не смогла объяснить себе. Она почти бежала, судорожно соображая, что делать дальше.
* * *
Во вторник Алину проигнорировали и на совещания не позвали. Ни на одно, ни на второе. Малышев молча кивнул на ходу, а Батанов пробурчал что-то нечленораздельное.
