Рамирес отпускает его едва заметным жестом ладони, и Нельсону не требуется показывать дважды — дверь трусливо закрывается вслед за ними.
Я часто моргаю, пытаясь переварить всё происходящее, и благо наступившая тишина позволяет взять себя в руки — Рамирес же снова вглядывается в чёртово окно, будто меня нет и никогда не было в кабинете.
Всё тот же широкий разворот плеч. Хоть и средней комплекции, но та же массивная фигура, облачённая в очередной дорогой, сегодня тёмно-изумрудный, костюм в изящную клетку. В облике моего мучителя ничего не изменилось, но при этом поменялось так много всего…
— Альваро, я…
Мой голос звучит сипло, и не до конца продумано то, что должно быть озвучено, но в ответ я получаю короткое, как пощёчину, и единственное:
— Свободна.
…Так и не успев начать хоть какой-то разговор.
***
Он объявляется в моём кабинете в девятом часу — понятия не имела, что противный и высокомерный босс, решивший, очевидно, теперь пить мою кровь, всё ещё здесь.
Я успеваю спрятать уставшее лицо в ладони и тихо заскулить так, чтобы Рамирес не услышал, пока закрывает дверь. После столь тяжёлого дня только его сейчас не хватало. И после того, что было в кабинете…
Ожидаемо — его взор тут же направлен на картину. А после куда угодно, но вновь не на меня.
— Собирайся. Едем на встречу.
Противно жужжащая оса обиды колет под рёбра. Нет. Хватит с меня подобных фразочек. И в конце концов — он что, настолько теперь брезгует, что не вступает даже в мимолётный зрительный контакт?
— Я была бы благодарна, если бы ты не разговаривал со мной, как с отбросом общества, — со злостью выплёвываю я, сверкнув глазами. Глубоко вздохнув, понимаю, что не получу ответного рявканья, и поэтому уже бесцветно добавляю: — На какую встречу? Я безумно устала и хочу домой.
— Увидишь, — наконец-то в одном слове хотя бы мимолётно проскальзывает мягкость — первая во всех интонациях за день.
Вот, значит, какую тактику избрал Альваро — односложные реплики и отношение ко мне, как к пыли под ногтями. Что ж… Своеобразно, с учётом того, что моей вины ни в чём нет. Но, по крайней мере, это говорит о том, что не я одна постоянно думаю о внезапном столкновении наших губ.
Приятно знать, что и он, похоже, тоже в замешательстве. Хотя…
Мы в незыблемой тишине спускаемся, сохраняя приличное расстояние друг от друга в лифте, до машины, где уже преданным псом ожидает Смит. Куда же без него… А я опять бросаю тоскливый взор на своё вольво, представляя, как завтра буду добираться на такси.
Молчание сохраняется и дальше, когда едем, и сегодня в салоне даже нет музыки. Я не рвусь начинать беседу ни с одним, ни с другим, пытаясь лишь набраться терпения, и надеюсь на быстрое окончание непонятной встречи в такое позднее время. Голова не варит совершенно, настолько много я перелопатила за сегодня информации и настолько сильно запуталась во всём, что касается собственной жизни.
За окном проносится город, уже покрытый шёлковым саваном ночи, и в какой-то момент я даже успеваю вздремнуть. Странно, что не ощущается тревога или близость опасности, — даже когда машина сворачивает на шоссе и через милю подъезжает к лесополосе, я ни о чём не задумываюсь. А стоило бы.
Раздаётся щекочущий звук гравия под колёсами, и мы останавливаемся у большой фермы. Я удивлённо округляю глаза, осматривая вытянутую постройку с тёмной крышей.
— И с каких пор «Сомбра» занимается сельским хозяйством? — утомлённым, но всё же едким тоном осведомляюсь я, повернув голову к Рамиресу, пока ещё изучающему обивку пассажирского кресла перед собой.
Но тут его дверца медленно приоткрывается, поддерживаемая Энтони, и Альваро лишь молча растягивает губы в зловещей усмешке, прежде чем выйти. Мне становится не по себе, но почему-то пока искренне верю, что эта поездка никак не связана со мной.
Выйдя следом и в этот раз не брыкаясь на манеры Энтони, успевшего подскочить и к двери с моей стороны, я накидываю поверх блузки пиджак, чтобы не дать ночной прохладе проникнуть к телу. Ферма освещена со всех сторон, и даже вывеска на ней имеет яркую подсветку. Стрекотание насекомых и проносящиеся вдали по шоссе машины, сливающиеся в единый монотонный звук, — это всё, что нас встречает. Сощурив глаза и приглядевшись ко входу в здание, замечаю в полумраке нескольких человек. Тоже одетых в костюмы, правда, явно не такие броские…
— Просто скажи, что мне ничего не угрожает, — выдав накативший с головой страх, вдруг ляпаю я, пока ещё на свободе шагая рядом с Альваро к ферме.
К его непредсказуемости невозможно привыкнуть, поэтому мне стоит узнать наперёд.
— Тебе? — откровенно забавляясь, хитро переспрашивает он, глядя прямо перед собой. — Тебе — точно ничего.
Мороз страха рисует жуткий узор на коже, настолько мне дискомфортно, и когда мы подходим ближе к ожидающим, я вдруг отчётливо понимаю, что это — его люди, а мы явно не на деловой встрече… В памяти тут же встаёт образ того убитого криминалиста, и я невольно задаюсь вопросом: чью судьбу Рамирес приехал вершить в этот раз?..
Наивно было бы предполагать, что лоск офиса «Сомбры» и строгость официального дресс-кода его сотрудников — это всё. Нет… Кажется, вот оно: я дорвалась до той самой плесени под красивой штукатуркой. Только вот для чего он взял меня с собой?..
Пять мужчин разного роста и конституций тел с благоговением опускают головы в поклоне перед Альваро. Но потом у одного я вижу на кулаке серебристый кастет, а двое других со странным блеском в глазах принимаются осматривать меня, отчего тут же становится мерзко. И происходит то, что замечаю только я и чего меньше всего ожидаю в этот момент, — Рамирес сдвигается всего на пару дюймов, но этого уже достаточно, чтобы закрыть меня плечом от возникшего повышенного внимания. Его спина под пиджаком хищнически напрягается.
— Это — миссис Ричардс. Она со мной, — с непробиваемой сталью в голосе молвит он, и те двое прихвостней сразу же отводят глаза. — Он здесь?
Вопрос звучит не к месту, и я запоздало понимаю, что Рамирес сменил тему, перейдя к неведомому для меня делу, на которое приехали. И тот, что крупнее среди пятерых, прокуренным голосом отвечает:
— Да, сеньор. Ожидает вас внутри. С нетерпением.
Я вздрагиваю, улавливая нажим на последних словах, и делаю крохотный шаг за Альваро, чтобы на всякий случай быть ближе. Разум, лихорадочно анализируя ситуацию и местность, пока никак не въезжает в происходящее, но теперь та самая опасность и уже привычный страх больше не отпускают.
— Чудесно, — настроение Рамиреса меняется слишком резко: в контрасте с тем, что было, это звучит так, будто он только что опробовал шикарное испанское вино.
Не дожидаясь никого, он отворяет массивную дверь фермы. Первыми проходят все его люди и возникший из ниоткуда Энтони, о котором я успела забыть. А затем Альваро, всё так же не обращая на меня взгляда, делает галантный жест ладонью:
