это просто неоправданный риск. Может ваш Адам Мейсон блефует?
– В начале, я тоже подумал, что цэрэушник «водит нас за нос», направляя по ложному следу, но потом, меня осенила другая мысль. Посольский приём – место, где общение – цель, а прикосновения – неизбежность. Подойти к незнакомому человеку и заговорить – норма поведения на такого рода мероприятиях. Проследить за каждым и одновременно за всеми на банкете – дело весьма проблематично. Обстановка дезориентирована всеобщим общением, помноженным на количество гостей. Думаю, что американцы как раз на публичность и делают свой расчёт, – возразил Аристов, – Посудите сами: состав советской дипмиссии, примерно 120 человек, плюс приглашённые. Их раз в пять больше. Учитывая, что Вашингтон – не Москва и мы не располагаем подготовленным штатом, засечь мгновенную передачу крошечного тайника – задача не такая элементарная, как кажется. Реализовать её, практически, невозможно. Кроме того, от микросхемы, в случае малейшей опасности, можно легко избавиться, выбросив её прямо на пол.
– Ты прав, наверное…, – согласился Локтев, – Если всё действительно, так, как говорит этот ваш Адам Мейсон, это означает одно – американцы точно знают, что крот будет на приёме и уверены, что мы не сможем «поймать его с поличным» … Думаю, нужно немедленно передавать материалы в контрразведку. Пусть подключаются. Буду просить Андропова на проведение совместной операции со вторым отделом по поимке «лелевского крота». Времени на подготовку осталось совсем мало.
Локтев уже хотел было окончить совещание, но заметил, что подчинённый не спешит уходить.
– Товарищ генерал-лейтенант! – торжественно произнёс Аристов, – Хочу порадовать ещё одной хорошей новостью!
– Говори! – ответил ему Локтев широкой улыбкой.
– Троян объявился! – выдохнул Аристов и, увидев округлившиеся от удивления глаза начальника, уточнил, – Роберт Рэй дал знать о себе. Сообщил, что будет ожидать связного по адресу, в тоже время, когда у него обычно проходили явки.
– Беспрецедентный случай! Ничего подобного в своей практике я не припоминаю!.. – не поверил своим ушам Локтев, – Как решили действовать, товарищ Аристов и, самое главное, кого привлечёте для непосредственного контакта с Трояном?
– Расширять круг задействованных в ситуации с Трояном нецелесообразно. Его возвращение в Союз поручено Фоксу, который ведёт эту операцию с самого начала, абсолютно ориентируется на месте и имеет личные связи на Кубе.
– При чём здесь Куба? – удивлённо спросил Локтев.
– Мы решили подстраховаться: Трояну безопаснее лететь в Москву через Гавану. Тем самым исключить риск разоблачения при прохождении пограничного контроля через территорию США, – доложил Аристов.
– Фокс не должен быть «засвечен» ни при каких обстоятельствах. Головой за него отвечаешь! – дал строгое напутствие Локтев.
Приём в посольстве СССР в Вашингтоне
09 мая 1970 года. Вашингтон.
По случаю Дня Победы над фашисткой Германией, посольство СССР в Вашингтоне устраивало официальный приём.
От своего непосредственного шефа, резидента советской разведки, известного под псевдонимом Лель, Алан Дарк получил задание в ходе приёма провести наружное наблюдение за начальником аналитического управления Министерства Обороны США. Кларк Рэд был одним из тех, кто мог передать чип.
***
Представители 20 стран и участники боевых действий, в военной форме времен Второй Мировой войны возложили цветы к Мемориалу погибшим. Чрезвычайный полномочный посол СССР в США Добрынин А.Ф. поздравил присутствующих с Днём Победы.
После официальной части на территории посольства состоялся концерт ансамблей им. Александрова и «Берёзка».
В зале приёмов гостей ожидал фуршет, с обилием русских деликатесов. Открылся он суетливо и шумно. Делегации стран рассредоточились по интересам. Живое общение всех со всеми началось.
Кларк Рэд оживлённо беседовал с коллегами из Министерства обороны СССР, чиновниками, бизнесменами. Алан Дарк наблюдал, как объект контроля задержался на пару минут с сотрудниками дипкорпуса СССР. В числе прочих, он поздоровался и пожал руку известной личности в МИДе, советнику посла СССР Хорошевскому Антону Ивановичу.
Немногие присутствующие знали этого человека в лицо. Он чрезвычайно редко появлялся на мероприятиях. Слыл «серым кардиналом», тенью Добрынина. Считался вторым лицом в посольстве. У коллег и оппонентов пользовался большим авторитетом. Мастер текстов. Был в меру гибок и, вместе с тем, принципиален. Не склонен к препирательствам. Демонстрировал высочайший такт и крайне редкое искусство объективно увязывать внутренние и внешнеполитические нюансы. Человек высокоорганизованный и осмотрительный, он готовил своему маститому шефу речи для выступлений и письма в самые верхние эшелоны власти в Вашингтоне.
Учтиво перебросившись вежливыми фразами с советскими дипломатами, Кларк Рэд откланялся.
Хорошевский смертельно побледнел. Улыбка застыла на его лице. Он вынул из кармана носовой платок, чтобы скрыть свою непроизвольную реакцию на страх, который, видимо, он испытывал, Антон Иванович сделал вид, что промокнул свой абсолютно сухой, мертвенно белый лоб.
Алан Дарк «поправил» галстук. В тот же миг официант услужливо подбежал к нему и предложил ему напиток.
– Хорошевский, – тихо произнёс Алан, пригубив шампанское.
Кларк Рэд, передав чип по назначению, ещё несколько минут покрутился среди гостей и незаметно удалился.
***
Приём подошёл к концу. Гости потянулись к выходу. Распрощавшись с последними из них, Хорошевский облегчённо вздохнул и направился в свой рабочий кабинет. Добравшись до двери, привычно повернул ключ в замке, перешагнул порог и, в тот же миг его руки были заломлены назад, чья-то невидимая сила зажала голову, словно в тиски и зафиксировала шею.
Хорошевского переодели в комбинезон. Усадили на стул. Настольный светильник повернули лампой в лицо арестованному. Одежду досмотрели. В кармане пиджака обнаружили чип.
В портфеле нашли фотоаппарат с негативами последних документов, поступивших на имя Добрынина, которые были уже отсняты и приготовлены к передаче.
За столом напротив сидел человек и лаконично, без интонаций, зачитывал Постановление о заключении под стражу:
– В соответствие со статьей 64 Уголовного Кодекса СССР за умышленно совершенное деяние, в ущерб государственной безопасности и обороноспособности СССР, переходе на сторону врага, шпионаже, выдаче государственных тайн в интересах США, проведение враждебной деятельности против СССР, Хорошевский Анатолий Иванович обвиняется в измене Родине…
Отпираться было бессмысленно.
Всему виной его жадность, безмерное тщеславие, слабость и глупость.
Пять лет назад во время путешествия в Лас-Вегас он, вопреки своей замкнутой натуре, позволил себе лишнего: «продул» в преферанс казённые деньги. Тут же нашлись «добрые люди», которые согласились спасти его репутацию в обмен на сотрудничество. Выбор невелик: военный трибунал или шпионаж, в пользу США.
Хорошевский выбрал второе. Надеялся на свой ум и природное обаяние. Полагал, что выкрутится, никто не узнает, всё образуется. Он как-нибудь проживёт, тихо и незаметно выполняя «незначительные» поручения американских спецслужб. Тем более, что для этого и делать-то особо ничего не нужно: фотографировать и передавать цэрэушникам документы, к которым у него был доступ. При его умении лавировать и осторожничать это не составит
