Мы закроем ворота через три четверти часа! – грохотал стражник.
На нем была туника в пурпурных цветах имперского дома. Образ венчал куполообразный шлем с острым кончиком и штаны из темной шерсти. Бард уже очень давно не видел солдат императорской гвардии. Не сказать, чтобы он сильно по ним соскучился, но Империи во всем и всегда сопутствовала цивилизация, а это скорее было хорошо, нежели плохо.
Бард нырнул обратно в вагончик и вопросительно посмотрел на Анну.
– Ну, как поступим?
Я думаю, что внутри нам делать нечего.
– Мы могли бы хотя бы поспать как нормальные люди, – возразил Бард. – В текущей конфигурации мне придется спать на полу.
– Тогда ступай в город, а мы останемся здесь, – огрызнулся Руфус. Менестрель предпочел его не заметить.
Анна задумалась.
– Изумрудному вагончику куда как легче затеряться в лесах. Мы могли бы еще немного проехать вдоль городской стены и скрыться в чаще. Ты, Бард, и вправду можешь переночевать в городе, если тебе этого хочется, а наутро мы снова могли бы встретиться и приступить к поискам. Точнее, к выдумыванию способа, который дал бы Прорицательнице знать, что мы ее ищем.
– Ты не боишься, что Тиллиан может начать спрашивать о твоем вагоне? – поморщился Бард. – Не стоило нам задерживаться у ворот.
– У нас не было выбора, – напомнила ему Анна. – По-другому в лес не проехать. Они запомнят нас только в том случае, если мы попробуем прошмыгнуть в город, Бард. Стражникам нет дела до того, что творится чуть далее, чем под самым их носом.
Бард, наученный многолетним опытом общения с Имперскими бюрократами, знал, что это чистая правда.
– Что ж…
Идея звучала не так уж и плохо. Но все равно Барду не по себе было от мысли о том, что Анна на целую ночь останется под присмотром ослабевшего Руфуса. С другой стороны, кто знает, какую информацию менестрелю удастся раздобыть в городе? Главное – не нарваться на караван во главе с Тиллианом, который по всем расчетам должен был пребывать уже где-то неподалеку. Бард был почти что уверен, что вереница вагонов, спускавшаяся вслед за ними по серпантину, была не кем иным, как их недавними спутниками. У беглецов оставалось на удивление неплохое преимущество по дистанции, однако уставшие лошади никак не могли его увеличить. Нужно было как можно скорее прийти хоть к какому-то подобию плана.
– Давай так и поступим, – сказал он наконец.
– Замечательно, – подытожила Анна.
– Нам осталось обсудить одну вещь. Как мне вас найти? – спросил Бард.
Анна задумчиво почесала пальчиками подбородок.
– Нужен условный знак.
– Пожалуй, только вот кричать птичкой я не умею, – Бард попробовал разрядить обстановку.
– Надо же, мы не идеальные, – злокозненно вставил Руфус.
Бард пропустил его замечание мимо ушей.
– Нужно что-то тихое, – согласилась Анна. – Что-то безмолвное. Какое-то особое место… Скажи, а ты знаком со здешними лесами? Нет ли здесь какой-то явной достопримечательности?
– Хм, – призадумался Бард. – К востоку от города – там, где местность становится совсем гористой, есть небольшой грот. У вас есть карта?
– Естественно! – возмутился Руфус и прошествовал к неизменно бездонному сундуку. После нескольких минут напряженного копания он извлек из него скрученный в трубочку документ и протянул его Барду. Менестрель принял карту, не глядя на слугу.
Развернув документ, Бард поморщился.
– Очень грубая и давнишняя карта, – прокомментировал он.
– У нас в академии была поговорка про плохих картографов, – съязвил Руфус.
– Не хочу знать! – зажмурился Бард.
– Всегда приятно оказаться единственной дамой в обществе здравомыслящих джентльменов, –процедила Анна.
– Он начал первым, – философски капитулировал Руфус.
Все трое вздохнули.
«Интересно, как дела у Деспоны?» – подумалось Барду. Вот уж кто в совершенстве владел всеми разновидностями вздыханий и охов самых разнообразных оттенков печали и траурности. Эх, Десс, куда же ты запропастилась?
– Здесь! – Бард указал место на карте.
– Тут нет никакого грота, – нахмурилась Анна.
– Поэтому я его так и люблю, – ухмыльнулся Бард. – Не могу назвать себя знатоком дикой природы, однако у каждого уважающего себя менестреля должна быть пара секретов. Грот здесь.
– И как же его найти? – снова встрял неугомонный Руфус.
– Великолепный вопрос! – саркастически похвалил его Бард. – На самом деле, все очень просто. Вот здесь, если бы карта не была бы такой старой, – и он негодующе покосился на слугу, – должна быть тропинка. Почти что дорога, по лесным меркам. Вагончик проедет! Местные жители используют эту дорожку для своих нужд, и она должна быть славно изъезжена и протоптана.
– Нужно отметить ее на карте, – переполошилась Анна. – Руфус, раздобудь нам перо и чернила, будь так любезен!
Руфус помрачнел, как туча, но покорно исполнил ее просьбу.
Бард не менее покорно нанес на карту примерную змейку упомянутой им дороги и задумчиво прикусил кончик пера.
– Теперь сложнее, – решил он. – На дороге есть место… Примерно в районе этого изгиба, – он указал на особенно характерный перегиб в еще не высохшем контуре. – Если ты встанешь здесь и посмотришь в направлении севера, ты увидишь очень интересную картину. Деревья как будто расступятся перед твоим взором, и тебе откроется дорога к гроту. Ты рассмотришь этот проход не сразу – возможно, придется сделать несколько шагов влево и вправо, примериться и прищуриться… Но эту тропу сложно с чем-то спутать – ты сразу поймешь, когда твои глаза нащупают верный путь.
– Неужели никто кроме столь наблюдательного рифмоплета не обнаружил дорожку в пещерку? – невинно поинтересовался Руфус.
Бард окончательно решил перестать его замечать.
– Я повторю еще раз, – терпеливо отметил менестрель, – проход обнаружить можно только тогда, когда ты знаешь, что ищешь. И, даже заметив его, ты можешь решить, что имеешь дело с необычайной оптической иллюзией. Не поддавайся сомнениям. Это будет именно то, что ты ищешь.
– Сколько тебе заплатил Тиллиан?
– Что? – Бард резко развернулся на каблуках и посмотрел наглецу прямо в глаза. – Что ты сказал?
– Я спросил, сколько тебе заплатили за то, чтобы ты заманил нас в ловушку. Или, быть может, ты и сам одна из Гончих?
Бард не мог поверить в происходящее. Это было в разы абсурднее, чем все, что выпало на его долю в последние несколько дней. А, видят боги, последние несколько дней выдались сказочно занимательными.
Нужные слова отказывались приходить. Не стоило рубить с плеча. Выдержка, хладнокровие и спокойствие.
– Да как ты смеешь меня обвинять? – слова врывались сами. Выдержка полетела в огонь, а хладнокровие и спокойствие – вслед за ней. – Откуда в тебе столько наглости? Я спас тебе жизнь!
– Да, спас, но зачем ты это сделал? Какую цель ты преследовал?
Бард сжал кулаки в бессильной злобе.
«Интересно,» – промелькнула мысль, – «насколько разъяренным я сейчас
