— Вольно, — скомандовал он, едва выйдя из автомобиля, — Орлов со мной, остальные — по рабочим местам.
Денис молча зашагал вслед за Королёвым в шатёр. Генерал смерил его тяжёлым изучающим взглядом.
— Ну, здравствуй, доченька! — ухмыльнулся Андрей Михайлович, — Эк тебя жизнь- то помотала. Несколько месяцев живьём не видел — изменилась до неузнаваемости…
Орлов молчал и смотрел в пол. Уголки губ поползли вверх в сдержанной улыбке.
— Чего лыбишься, деятель? — продолжил генерал, — Ты как вообще академию умудрился закончить, если читать не умеешь? Приказ на кого был? Чего молчишь? На чью фамилию был приказ, я спрашиваю?
— На Королёву…
— А ты у нас, стало быть, Королёва?
— Виноват, товарищ генерал-майор. Готов понести любое наказание.
— Марьяна приказ видела?
— Никак нет.
— А кто, кроме тебя видел?
— Никто. Я почту принимал, я просматривал. Я решил, что сам поеду. И Дёмину сказал, что приказ на меня…
— Врёшь ведь…
— Никак нет, товарищ генерал-майор.
Королёв испытывающе посмотрел на Дениса. Тот стоял с непроницаемым лицом и смотрел в пол.
— Ну, и что мне с тобой делать, капитан? Наши с тобой приватные соглашения ты тоже не выполняешь, не звонишь, про Марьянку не докладываешь. Всегда набираю сам, деньги все ты обратно перевёл… Указания мои тебе по барабану… Просил ведь с ней построже…
— Я сразу предупредил, что не возьму денег. И с вашей дочерью метод "построже" не работает. Попробовал вначале, добился только того, что бояться она меня стала… А так работать я не привык. И быть местным пугалом тоже. С трудом удалось отношения наладить. Мои подчинённые должны знать, что со своими проблемами не останутся один на один. А если постоянно орать, то об ошибках доложить побоятся. И это приведёт к ещё большим трудностям. Да и ругать её особо не за что. Было, конечно, несколько недочётов, но ничего глобального. С работой справляется на отлично, ответственная, за всё берется, схватывает на лету… Вы гордиться должны такой дочерью…
— А почему это ты решил, что я не горжусь? — скрестил руки на груди Андрей Михайлович.
— Почему-то… — опустив глаза проворчал Денис.
— И сюда вместо неё припёрся, потому, что решил, что я действительно заставлю Марьяну две недели тут находиться… Девчонку. С ордой невменяемых мужиков, которые к вечеру нажираются в зюзю и ничего не соображают…
Денис молчал, но смотрел уже не в пол, а с вызовом генералу в глаза.
— Хорошего же ты обо мне мнения… — заметил Королёв.
— Я вас не знаю совсем. А её — знаю. Если бы увидела приказ, она поехала бы. В холод и слякоть… В продуваемую палатку с печкой-буржуйкой. И не пискнула бы даже… А потом вернулась вся насквозь простуженная и с воспалением лёгких…
— А ты пожалел, значит… Спас от самодура- отца…
Ден злобно сверкнул глазами, но ничего не ответил.
— Хороший ты парень, Орлов. С понятиями. Но столь трепетное отношение к моей дочери с твоей стороны мне сильно не нравится. Не забывайся. Она не для тебя. К тому же, кое-кто у нас женат. Короче, узнаю, что шашни с Марьянкой крутишь — обоим мало не покажется. В общем, ты человек неглупый, всё правильно понял.
***
Несколько дней прошли относительно спокойно. Денис присутствовал на боевых манёврах, эвакуировал условно раненых, проводил занятия с личным составом по оказанию неотложной помощи. Медпункт функционировал в штатном режиме. Обращались в основном с соплями и температурой. Было несколько возрастных "партизан" с гипертоническими кризами, пара бойцов с ушибами и порезами. Таких он отправлял в город.
А потом начались массовые простудные заболевания. Да и неудивительно при такой неустойчивой погоде. Температурящих бойцов эвакуировали в Ростов целыми автобусами.
Вирусные инфекции не обошли стороной и медицинский персонал. Из троих врачей остался один, из пяти фельдшеров — трое. Приходилось самому сидеть на приёме. Потихоньку начал кашлять и сам Денис.
Жена звонила ежедневно в шесть вечера. Сеанс связи очень напоминал заезженную песню. Было полное ощущение, что, разговаривая с ней, Денис отбывал провинность. Ленка ныла, рассказывала как ей плохо без него, как она скучает. А потом начинала свои обычные пересказы местных сплетен.
Марьяна звонила несколько раз в день. Чаще всего, чтобы задать какой- нибудь вопрос по работе, ну и заодно поинтересоваться всё ли у него в порядке. Ден радовался, как мальчишка. Подробно объяснял каждую мелочь, лишь бы подольше послушать её голос. Она интересовалась всем: где живут, что едят, какая погода. Орлов старался весь негатив переводить в шутку и никогда не жаловался. Но девушка всё-таки умудрялась выпытывать подробности. Улавливала малейшие изменения в интонациях и, конечно же, услышала, что он простудился. Сокрушённо вздохнула, потребовала показать какие лекарства имеются в наличии. Повозмущалась, сказала, что так нельзя. А к вечеру приехал сам генерал Королёв.
С порога злобно сверкнув глазами на Дениса, он смерил его придирчивым взглядом и вытащил из кармана стетоскоп.
— Хреново выглядишь, капитан, — проговорил он, — раздевайся.
— Зачем? Со мной все в полном… — бодро сказал Орлов, поднимаясь с кушетки, но не договорил и задохнулся в приступе кашля.
— Оооо… — потянул генерал, — Да мы опять геройствуем? И молчим, как партизан. А вот это напрасно. У нас за самоубийство орден не дают. Почему с таким кашлем ты всё ещё здесь, а не в госпитале?
— Да тут половина бойцов слегло… Кто-то должен их лечить…
— Но не ценой же собственного здоровья. Давай послушаю. Я вообще-то пульмонолог в анамнезе. Ещё не всё забыл, наверное.
Орлов разделся до пояса и тут же затрясся от холода. Королёв прикладывал стетоскоп к грудной клетке и всё сильнее хмурился.
— Температура уже сколько дней? И какая?
— Честно? Я не мерил. Дня три уже, — постукивая зубами, ответил Денис, — Парацетамолом сбивал и всё. Тут больше ничего нет. Ни противовирусных, ни антибиотиков, ни муколитиков.
— Ну и как тебя после такого допускать к пациентам? Врач, называется… — покачал головой генерал, — Где термометр? Ставь. Ты что, сам не чувствуешь, что тебя лихорадит?
— Да я с первого дня тут согреться не могу. Ноги постоянно мокрые, одежда и обувь за ночь не просыхают.
— И он молчит… Терпила, блин… Телефон мой есть, давно бы позвонил. Вам обогреватели нормальные уже привезли бы… В медпункт-то… И генераторы заменили на более мощные.
— Не привык я так… Тут всё в одинаковых условиях.
— А пневмонией болеть привык? У тебя температура 39,5. То есть, если бы Марьянка мне не позвонила, так и сидел бы на приеме жаропонижающего нажравшись? А потом сразу на ИВЛ, в реанимацию… Всё, закончилась твоя войнушка. Собирайся. В госпиталь. Без разговоров. КТ сделать надо. Мне сильно не нравится то, что я у тебя в лёгких услышал…
