— Не вставай, пока скорая не приедет, — Катя меня останавливает, и тут я слышу плач Танечки в соседней комнате и она уходит на звук.
— А теперь Лора, я тебе все расскажу. Только сразу предупреждаю, пока никому не слова…
И я описываю ночные события и при этом реву, не могу уняться, всхлипывая через слово. К концу моего рассказ мы обе плачем навзрыд.
— Оксана, надо ж что-то делать, убьёт его Зураб, как пить дать, если уже не убил. А следы заметет, а потом и за тобой вернется. Надо все полиции рассказать, как есть, Саша уже и их на уши поставил. Мы телефоны Зураба и Ярослава оборвали: все вне зоны доступа и отследить нельзя.
Вижу в дверях бледную Катю:
— Нашли папину машину, и они…
Но уже не слышу последней фразы и снова возвращаюсь в объятия мрака. Передо мной все белым бело, как в ледяной пустыне, нет ни начала, ни конца. Я бреду сквозь белый сумрак, и сама себя не помню.
Потихоньку прихожу в себя в паутине из капельниц. Где я? Вот ты попалась, та, которая кусалась…
Надо мной мама, Стас и Лариса.
— Ой смотрите, глаза открывает…
Я пытаюсь поднять свинцовые веки и не могу. Еще одно усилие и еще одно. А! Получилось. Вставай, мать, у тебя еще кучу дел!
— Оксана! — слышу мамин голос, — ты с нами?
— Да с вами, с вами!
Голова гудит и каждый звук сейчас удваивается.
— Я где?
— В больнице!
— Что я тут делаю?
— Лежишь!
— Логично, — встряхиваю головой и жмурюсь, — И почему я тут?
— Ты потеряла сознание, и мы не могли тебя долго привести в чувства.
— Так, — я пытаюсь соображать быстрее, — что с моим ребенком?
— С которым?
— Подожди, их там двое? — от удивления прямо очнулась.
— Оксан, ты вообще забыла?! У тебя есть Соня и…
— Тогда что с тем, который и…
— Все хорошо, беременность в порядке.
— А еще новости какие-то есть? — смотрю на Лорика, что-то мне совсем не нравится ее лицо. Даже вот совсем, невзирая на моё не очень нормальное состояние, я еще способна понимать, что что-то явно не так.
— Лора?
— Мне было сказано тебя не волновать…
— Щас я как разволнуюсь, если ты не скажешь, что с ними, нашли не нашли? К черту подробности — живы ли они?
— Оксана, — слово маме, — сейчас подумай о себе в первую очередь и о своем ребенке.
— Мама, они ж мне не чужие тоже все-таки: один — муж, а другой…
— Тесть твоего брата…
Лора смотрит на меня как на ненормальную, мол сейчас не смей говорить.
И я многозначительно молчу, не буду пугать маму поворотами мой запутанной личной жизни, которую и сама не понимаю порой.
— Ну и…?
— Ксюш, — вклинивается Стас, — тут такое дело…
— Да скажите же мне наконец чертову правду??? Пусть и самую страшную, но я ДОЛЖНА знать!
— Успокойся, всему свое время, тебе сейчас надо собраться с силами, чтобы и ты, и твой малыш восстановились после такого стресса, — Лора пытается меня лечить.
— ЧТО с ними? — говорю так громко, как только могу, а получается почти шепотом.
— Давай, ты сейчас отдохнешь, и мы потом тебе все расскажем, — пытается меня унять мама.
— Какое отдохнешь, какое поспишь? Я просто дышать перестану, если не скажите!
— Оксан, ну к чему эти угрозы… Поэтому тебе вообще что-либо говорить очень небезопасно.
Начинаю беспомощно плакать, ну почему ж они так со мной, я и так уже получила по полной, а тут еще не могу узнать сейчас самое главное для меня. Жив ли Ярослав? Просто одно простое "да" или "нет". О большем и не прошу. Просто перед глазами стоит его виноватая улыбка на прощание, вымученная и страшная. И если я больше его не увижу, хотя бы буду осознавать это. Не просто теряться в догадках и домыслах.
Неужели Зураб все-таки пристрелил его и придет за мной для вечного искупления моей вины. А в чем моя вина, в том, что всегда любила другого, мечтала стать хотя бы его мимолетной тенью, просто пройти рядом, не касаясь и упиваясь такой близость. В чем же я виновата? В том, что врала во благо, вначале всем и потом себе, убеждая, что так будет намного лучше. Только вот кому? Кому, Оксана? Тебе точно не лучше… И даже больше — тебе хуже и хуже!
Ты лежишь в плену пластиковых трубок — слабая и беременная. А еще в полной неизвестности. Это как спуск в темную шахту! Ничего под ногами, только черный воздух. И опоры нет. Только ты и пустота. И лечу в эту шахту с бешеной скоростью и пропадаю.
Я не знаю, сколько прибывала в подобном состоянии. Но люди, окружавшие меня изменились, что-то в их облике меня смущало. Нет не грустные лица, а их одежда. Они были в черном! В ЧЕРНОМ?!
Я буквально намертво вцепилась в руку Стаса:
— Это он? Его не стало?
Брат опечалено кивнул.
Мир закрутился перед моими глазами со скоростью спятившей центрифуги. Сердце разлетелось на мелкие осколки. Теперь не станет и меня! Ну как он мог меня оставить, как? Вот так просто, от руки ревнивого мужа. Нет, я не верю, это точно какая-то ошибка, мозг не воспринимал данную информацию и пытался вытеснить мысль о смерти любимого. Я захотела крикнуть, но сама не услышала собственного голоса. У меня, как у той сказочной русалки, просто отобрали голос. А ведь он должен был создать для меня другую историю. Историю без потерь. А теперь у меня одни потери.
Я приложила руки к своему животу и почувствовала, как толкнулся мой сын. Это шевеление выдернуло меня вмиг из глубины моей печали.
Сейчас ты не успокоишься… Нет… И тебе будет плохо, и может быть плохо будет до самой твоей смерти, но ты не имеешь права тянуть с собой на тот свет невинную душу. Чем же ты тогда лучше Зураба?!
Уважаемые читатели, спасибо, что дочитали эту трагикомичную историю почти до самого конца, осталась всего лишь одна глава! И надеюсь, Вы не будете разочарованы!
24
— Оксаночка, да не молчи ты, поговори с нами, я понимаю, что это все тяжело…
— Тяжело… — да у меня желание сорвать все эти трубки разом и уйти куда подальше, что никого и ничего не слышать, и не видеть. НИЧЕГО и НИКОГО!
— Мы только с похорон, извини, что не дождались тебя, да и в твоем состоянии сейчас идти на подобное мероприятия очень опасно, — мама смотрит так виновато.
— Мои соболезнования, мы тебе поможем, чем сможем, ведь это такое горе — вот так мужа похоронить… — произносит Стас.
СТОП! Мужа говорите, а кто у нас муж? Зураб…
— Значит Зураба больше нет? — в моей голове туман, на глазах слезы.
