убрали карты, и Санаро поставила на подставку в центре стола горшок, в котором булькала ячменная похлебка с бобами и овощами. Она взяла половник, расставила миски и сказала:
– Угощайтесь. Отала, поужинаете с нами?
– Да, большое спасибо, – согласился я, потому что умирал с голоду. Валта налил мне полную миску похлебки.
За едой мы почти не разговаривали, что меня вполне устраивало. Ужин близился к завершению, когда Вера спросил:
– Отала, если ли способ узнать, нет ли в могиле…
– Нет ли там упыря, который собирается восстать? – закончил за него Валта.
– Насколько мне известно, таких способов нет, – сказал я. – Опасность представляют заброшенные могилы, особенно с надгробиями, надпись на которых стерлась от времени. Но не существует признаков пробуждения упыря – по крайней мере, надежных. Некоторые Свидетели, прелаты Улиса, утверждают, что они могут чувствовать присутствие упыря в земле, но на самом деле их прогнозы не более точны, чем версия любого из вас, если бы вам захотелось осмотреть надгробие и выдвинуть предположение.
Близнецы выглядели немного напуганными. Это было хорошо; я подумал, что, возможно, страх удержит их от глупостей. Я знал, что стоит мне закрыть глаза, и я увижу изуродованное тело оталы Перчензара.
Санаро заговорила:
– Вокруг Танверо множество кладбищ, отала, я уверена, вы это уже заметили. А кроме Атру, у нас нет сторожей. Что бы вы нам посоветовали?
– Составьте список всех кладбищ, о которых вам известно, – ответил я. – Попросите осмера Тилмереджа помочь вам. Расспросите звероловов и шахтеров. Потом нужно будет набрать добровольцев и составить расписание. Каждое кладбище следует регулярно осматривать, выпалывать сорную траву, ухаживать за могилами. Заставьте город платить за ремонт и замену надгробий. На это денег жалеть нельзя. Вы не можете себе этого позволить.
Санаро кивнула.
– Моя бабушка говорила, что если появится один упырь, то за ним обязательно придут другие. Что это вроде заразной болезни.
Это была жуткая мысль.
– Все не так плохо, – возразил я. – Скорее, дело в том, что если имеется одна заброшенная могила, то и за соседними захоронениями никто не присматривает. И, разумеется, жертвы упыря, вероятнее всего, тоже станут упырями. Но это можно предотвратить, если поставить камень с четкой надписью и ухаживать за могилами как полагается.
– Что ж, это утешает, – заметила Санаро. – Против заразы мы бессильны, но с сорняками справится даже ребенок.
– Совершенно верно, – согласился я.
В этот момент в дверь постучали. Валта открыл и удивленно воскликнул:
– Осмер Тилмередж! Какая честь для нашего дома! Входите, прошу вас.
– О, чепуха, Валта, – отмахнулся осмер Тилмередж. – Мы пришли поговорить с оталой Келехаром, если это возможно.
Валта, Вера и Санаро посмотрели на меня. Я поднялся из-за стола и спросил:
– Чем мы можем быть вам полезны, осмер Тилмередж?
Тилмередж медлил с ответом. Я впервые видел его таким нерешительным.
– Вы можете поговорить в кладовке, там вам никто не помешает, – предложила Санаро.
– Благодарим вас, – ответил Тилмередж. – Мы предпочли бы побеседовать с оталой Келехаром наедине.
И он пошел за мной в тесную комнатку. Я зажег лампу и закрыл дверь.
– Чем мы можем вам помочь? – повторил я вопрос.
Осмер Тилмередж сказал:
– Мы хотели бы попросить вас передать послание.
– Послание?
Осмер Тилмередж выглядел еще более смущенным.
– Мы незнакомы с этой молодой дамой, и мы боимся, что она просто выбросит письмо не читая, если мы отправим его по почте.
Я уставился на него в недоумении, и он порозовел, как эльфийская девица.
– Она наша внучка, но мы не знали ее мать, потому что нас отправили в изгнание до рождения ребенка, а мать нашей дочери не пожелала иметь с нами ничего общего. Она вышла замуж за другого, и Велисо выросла, считая его своим отцом. Мы следили за ее жизнью, как могли, и когда она вышла замуж за авиатора и переехала в Амало, мы решили, что стоит написать ей. Но она умерла в родах, и у нее осталась дочь по имени Амиру. Сейчас Амиру девятнадцать лет, она достаточно взрослая для того, чтобы узнать правду и самостоятельно решить, общаться с нами или нет. Мы не намерены упускать наш второй шанс.
Выслушав эту необыкновенную историю, я не сразу смог подобрать слова, чтобы ответить. Наконец, я сказал:
– Мы передадим ваше письмо. И поручимся за вас, что вы – реальное лицо и говорите правду, насколько мы можем судить. Но…
– Это все, о чем мы просим! – быстро перебил меня осмер Тилмередж. – Неразумно желать большего. Мы хотим девочке только добра. У нас не осталось никого из родных, кроме нее, и мы хотели бы познакомиться с ней. Это все.
– Мы отнесем письмо, – пообещал я, и он просиял.
– Замечательно! Поистине, мы не знаем, как вас отблагодарить. Вот.
Он протянул мне тщательно запечатанный толстый конверт. Осмер Тилмередж завернул его в клеенку и перевязал длинным кожаным шнурком.
– Вы не забудете? – спросил он.
– Нет, – сказал я, решив не обижаться на его слова и приписать их волнению. Он почти неохотно протянул мне объемистый пакет, и я бережно спрятал его во внутренний карман кошмарного желтого сюртука, куда он едва поместился.
– Благодарим вас, отала, – сказал осмер Тилмередж. – Вы избавили нас от тяжкого бремени. Мы никак не могли решиться.
Обитатели дома изо всех сил делали вид, будто их не интересует наш разговор. Осмер Тилмередж пожелал нам доброго вечера и вышел.
– Осмер Тилмередж приходил по личному делу, я не могу его обсуждать, – сказал я, глядя в глаза хозяев, полные надежды. – А теперь мне нужно найти караван – надеюсь, они еще не уехали?
– Уезжают завтра утром, – сказал Вера. – Я могу проводить вас, отала. Валта должен уложить спать малышку.
Санаро, нянчившая ребенка, чьи глаза по-прежнему были широко распахнуты, рассмеялась и сказала:
– Малышка с радостью отправилась бы бегать по улицам с вами. Я с ужасом жду дня, когда она научится ходить.
– Она будет наводить на нас страх, как ее матушка, – усмехнулся Валта.
– Благодарю вас за гостеприимство, – церемонно обратился я к супругам.
– Это самое меньшее, что мы могли сделать для вас, – ответила Санаро, и я узнал формальное выражение, принятое в Бариджане.
– Двери нашего дома всегда открыты для вас, отала, – сказал Валта. – Боюсь даже думать о том, сколько народу погибло бы, если бы вы не приехали.
– Это мой долг, – повторил я слова Кораледжа.
В Танверо не было уличных фонарей. Наверное, я еще не пришел в себя после встречи с упырем – сам того не замечая, я старался держаться как можно ближе к Вере и
