Я прочел молитву о сострадании к умершим и еще одну, которую по традиции произносили над могилами упырей, а потом мы пустились в обратный путь.
В Танверо было два служителя Ксайво; я не стал спрашивать близнецов, почему они отвели меня к одному, а не ко второму. Это был высокий сутулый эльф с резкими манерами и быстрыми движениями. Он, казалось, не удивился, когда ему сказали, что раны были нанесены упырем, и лишь пробормотал:
– В таком случае нужно тщательнее продезинфицировать их.
Он промыл царапины у меня на плечах и левой щиколотке каким-то снадобьем, которое пахло календулой и жгло, словно укус шершня. Я вцепился в край стола, на котором целитель обследовал пациентов, и постарался сохранить более или менее невозмутимое выражение лица.
Кораледж приподнял бровь и сказал:
– Никто не станет вас презирать, если вы вскрикнете.
– Рад слышать, – ответил я.
Промыв раны, целитель осторожно наложил на них мазь с запахом камелий и сказал:
– Кровотечение прекратилось, так что в повязках нет необходимости, но вам понадобится рубашка.
– Да, – горько посетовал я. Моя была разорвана в клочья; и если бы я хотел вывести пятна крови, мне не следовало задерживаться на кладбище и хоронить упыря.
– Не волнуйтесь, – успокоил меня Кораледж. – У меня здесь имеется нечто вроде склада подержанной одежды. Некоторые мои пациенты, подобно вам, нуждаются в одежде. Некоторым она больше не нужна.
Я не возражал против вещей покойных. Кораледж ненадолго вышел и вернулся с простой ситцевой рубашкой, которая оказалась немного великовата.
– Подойдет, – кивнул я и надел ее.
Брюки тоже пришлись впору, понадобилось лишь немного их подвернуть.
– К сожалению, – сказал Кораледж, – у меня нет для вас подходящего жилета, а сюртук вашего размера есть только один, горчично-желтый. Хотите его взять?
Я нерешительно помедлил. С одной стороны, у меня не было никакого желания выглядеть варваром, расхаживая по улицам Танверо только в рубашке. С другой стороны, прелатам Улиса полагалось носить одежду определенной цветовой гаммы, в которую горчичный не входил. Мой любимый сюртук, черный с серой вышивкой, был безнадежно испорчен.
– Позвольте, я его примерю, – наконец решился я.
Сюртук действительно оказался ярко-желтым, но довольно модным. Он был украшен необычным рядом узелковых застежек и тесьмой в виде петель на манжетах. Он подошел мне идеально, словно был сшит на меня. А я действительно не мог появляться в общественных местах в одной рубашке.
– Этот цвет на вас смотрится ужасно, – заметил Кораледж.
– Никогда больше не буду его носить. Благодарю вас за помощь.
– Это мой долг, – ответил врачеватель, пожав плечами. – Совершите паломничество в Святилище Ксайво и помолитесь за жителей Танверо, этим вы отплатите мне.
– Обязательно.
– Спасибо, отала.
Мы поклонились друг другу, молитвенно сложив руки, и я ушел.
Санаро, жена Валты, постелила мне в зимней кладовой, но я смог уснуть лишь на рассвете, и мои сны были странными и тревожными. Однако я был уверен, что мне не приснились суровые слова Валты:
– Нет, для того чтобы похоронить оталу Перчензара, отала Келехар вам не нужен. Разве отала Монмара болен?
Кто-то ответил:
– Но отала Перчензар ненавидел оталу Монмару.
– Тогда ему не следовало разгуливать ночью по кладбищу, чтобы его прикончил упырь, – отрезал Валта. – Оставьте бедного оталу Келехара в покое.
Я хотел вмешаться и возразить, что вполне способен провести заупокойную службу после двухчасового сна – мне уже приходилось это делать, – но, не успев сформулировать свою мысль, снова уснул.
Проснувшись, я вышел из кладовки и увидел в кухне Веру и Валту. Братья играли в карты за обеденным столом, а жена Валты, эльфийка, готовила еду, судя по всему, ужин. Младенец, которого она носила в большом куске ткани, завязанном на плече, смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами.
– Отала! – воскликнула женщина, приветливо улыбаясь. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, спасибо, – ответил я. – Надеюсь, я не причинил вам неудобств?
– Конечно, нет, – уверенно солгала она. Она не могла ответить иначе – а я не мог не спросить.
– Отала, – сказал Вера, – Шерзара и оталу Перчензара похоронили на Новом городском кладбище, и Атру обещал присматривать за могилами.
– На следующей неделе на них установят надгробия, – добавил Валта.
Я кивнул.
– Кому-нибудь известно что-то о женщине по имени Хири’ан Баламаран?
– Осмер Тилмередж не слышал этого имени, – покачал головой Вера.
Валта сказал:
– Но он говорит, что очень мало знает о звероловах и шахтерах-одиночках, которые не хотят селиться в городе.
– В таком случае мы не можем определить, где находилась ее могила и какой веры придерживался ее муж. Возможно, он тоже верил Викхелно и не стал класть могильную плиту, – предположил я. – И мы не знаем, были ли рядом другие могилы.
– Все попытаются вспомнить, – сказал Вера, – кто-то должен хоть что-то знать.
– Да, – пробормотал я, думая об Арвене’ан и Инширан. – Кто-то должен что-то знать.
Вера нерешительно сказал:
– Отас’ала Депрена собирается попросить вас остаться.
– Прошу прощения? – Я решил, что ослышался.
– Чтобы заменить оталу Перчензара.
– Такие вопросы может решать только архиепископ, – сухо заметил я.
– Отас’ала сказал, что архиепископ не станет расторгать уже существующую договоренность, – возразил Валта.
Я в этом сомневался, но ответил лишь:
– Меня призвали служить в Амало, и, откровенно говоря, я не более дипломатичен, чем отала Перчензар.
– Отас’ала считает, что, поскольку вы избавили Танверо от упыря, горожане вас примут, – сказал Вера.
– Не слишком хороший довод в пользу нового прелата, – заметил я. – Конечно, если он не ожидает появления упырей каждый год. Этот эпизод быстро забудут.
– Мы не забудем, – содрогнувшись, возразил Вера.
– Не настаивайте, иначе отала Келехар подумает, что вы хотите удержать его здесь против воли, – вмешалась Санаро.
– Нет, разумеется, нет, – воскликнул Вера.
– Мы просто хотели предупредить вас, отала, – попытался оправдаться Валта.
– Очень вам признателен, – сказал я.
Они вернулись к карточной игре – это был северный вариант пакх’палара, правила которого я не знал. Я сидел и размышлял об иронии судьбы: впервые за всю мою карьеру отас’ала хотел, чтобы я остался в его городе. Главный священник Лохайсо практически не замечал меня. Отас’ала в Авейо возненавидел меня задолго до того, как стало известно о нас с Эвру. Амал’отала в Амало не знал, что со мной делать. Я не разделял заблуждений отас’алы Депрены насчет того, что смогу решить его проблемы. Поскольку в его приходе преобладали последователи Викхелно, ему нужен был сильный и харизматичный прелат, а я таковым не был.
Санаро сказала:
– Освободите стол, мальчики. Ужин готов.
Валта и Вера с замечательной быстротой
