Ярослав поперхнулся воздухом и резко развернулся ко мне:
– Стеша… Если я только узнаю… Хоть что-нибудь…
– Не волнуйся, не узнаешь, – широко улыбнулась я, подтверждая внутри свои догадки.
– Стефания! – рявкнул Ярослав. – Чтобы тебя, твоих всадниц и трех ваших знакомых «ночных бабочек» даже рядом с этим делом не было!
– Мы и не планировали этим заниматься, – произнесла совершенно честно.
– А чем планировали? – сузил глаза Яр.
Я лишь посильнее прижала к себе варенье и, надеясь, что выгляжу достаточно искренне, уведомила любимого мужа:
– Ничем! У меня экзамены и много работы. Документы сами себя в суд, знаешь ли, не отвезут.
– Я предупредил!
– Я поняла, – покорно кивнула. – Заниматься расследованиями нужно так, чтобы ты не узнал.
– Стеша! – не выдержал Яр, но наткнулся на мой насмешливый взгляд и мгновенно расслабился. – Не шути так, Рыжик.
– Да что не так? Все наши расследования всегда заканчивались очень успешно!
– Маньяк – тоже ваше расследование?!
– Нет. Маньяк – сплошная импровизация. Но как мы его поймали...
– Даже представлять не хочу!
– И не надо! – согласно закивала я. – Может, уже поедем? Ну что ты так смотришь? Когда мы машину Макара с гонок украли, это привело к тому, что потом задержали целую банду наркоторговцев! Девчонки вора арестовали, который кафе грабил! А маньяк... Ну ведь хорошее дело сделали! Кто знает, скольких он еще мог погубить…
С каждым произнесенным мной словом Ярослав становился все мрачнее, а я говорила все тише, понимая, что зашла на очень скользкую тропинку и явно брякнула лишнее. Очень много лишнего... Вот лучше бы вообще молча варенье обнимала!
Я посильнее вжалась в сиденье и низко опустила голову.
– Ну? Что замолчала? Продолжай! – едко прошипел Шведов.
– Не буду, – буркнула я.
Ярослав еще пару мгновений поразмышлял, стоит ли продолжать острую тему, потом мудро решил, что поссориться мы и по другому поводу успеем. Машина наконец-то тронулась с места к моему великому облегчению.
– А куда мы поедем? – уточнила я осторожно.
– Тебе бабушка что сказала? – нервно ответил Яр, которого все еще не отпустило. – Домой!
– А…
– Не обсуждается.
– И…
– И даже не спорь.
– Но…
– Без «но»!
– Знаешь, что...? – начиная закипать, выдохнула я.
– Знаю. Командовать я буду на работе подчиненными, а тут мне «не там», и нечего мне орать на тебя.
– Шведов! – я не выдержала. – Дай мне самой озвучивать свои мысли!
– Даю! – зарычал Ярослав. – Озвучивай!
– А я уже не хочу! И домой не поеду! Отвези меня к Владе, раз уж бабушка нашла для интеллигенции новую няньку.
– Да, уже еду. Видишь, как спешу?
Спидометр намертво завис на отметке «двадцать».
Я подпрыгнула на месте, у Ярослава задергались оба глаза, и мы уже молча обожгли друг друга яростными взглядами.
– Бля, все! Не могу больше... – простонал Шведов, резко выкручивая руль в сторону.
Поставил машину на ручник, резким движением выдернул у меня из рук банку с вареньем, и уже спустя мгновение я как-то оказалась сидящей у него на коленях, а мои губы были взяты в плен его – жесткими, голодными и такими родными.
Левой рукой Ярослав удерживал меня за затылок, ни на секунду не позволяя отстраниться, а правой нахально забрался под футболку, отодвинул чашечку лифчика и ощутимо сжал набухший сосок.
Я выгнулась и тихо застонала ему в губы, уцепившись за его шею. У Ярослава, кажется, окончательно сорвало тормоза, потому что ТАК жадно и дико он не целовал меня никогда. Голодно. Одержимо.
Опустив руку, резко дернул меня вниз, впечатывая в пах и одновременно приподнимая свои бедра, где все уже было в полной боевой готовности. Я пискнула и еще сильнее прижалась к нему, скользя клитором по его члену. И даже через ткань джинсов ощущения были невероятно острые.
Ярослав зарычал в губы, намотал на кулак мои волосы и заставил наклонить голову, открывая себе доступ к шее. Провел языком от ключицы к уху и легко прикусил нежную кожу, вызывая новый стон. С силой сжал ладонью мое бедро, снова притягивая ближе, словно мы уже без одежды, и он во мне…
Я задвигалась так, как было ему нужно, закатывая глаза от удовольствия... И не заметила, как оказалась без футболки, а следом за ней куда-то пропал и лифчик.
Шведов сильно втянул сосок в рот, поигрывая языком с острой вершиной, и тут уже я потеряла над собой контроль. Дрожащими руками попыталась содрать с него футболку, тихо выругалась, заерзала, слыша сдавленное хрипение своего мужа, и нетерпеливо потребовала:
– Сними ее! Быстрее!
В тот момент мы оба напоминали одержимых. Дикий взгляд Ярослава это подтверждал. Одним легким движением сняв футболку, он откинул ее в сторону и прижал меня к себе, снова атакуя мои губы. Смял их и ворвался языком в рот, сплетаясь с моим. Его руки скользили по обнаженной спине, прижимая все ближе.
А я хотела еще сильнее! Проникнуть в него целиком! Чтобы как одно целое, чтобы всегда вместе.
Яр оторвался от моих губ, легко потянул за волосы, заставляя выгнуться, и прикусил сосок, поигрывая большим пальцем с другим.
Я снова застонала сквозь зубы, чувствуя, как закатываются глаза от удовольствия на грани боли. Низ живота уже не просто ныл. Мне казалось, что меня сейчас разорвет на части. И хотелось большего... Хотелось самой его целовать, гладить, покусывать... Но мой супруг полностью перехватил инициативу, доводя практически до безумия своими ласками.
– Яр... – простонала я.
– Тшшш... – выдохнул он, обжигая слишком чувствительный сосок горячим дыханием.
И если до этого момента мне казалось, что хотеть его сильнее я не способна, то теперь поняла, что ужасно ошибалась. В глазах потемнело, а голова закружилась. Лоно истекало соками возбуждения. Я готова была выть, плакать и умолять взять меня наконец. Так, как умел только он. Мой первый и единственный мужчина.
– Шведов! – закричала я, впиваясь ногтями в его шею.
– Шведова! – не остался в долгу мой муж.
Кажется, это был особый кайф для него – называть меня своей фамилией.
Прижал к себе посильнее, открыл дверцу, подхватил меня на руки и перенес на заднее сиденье. Но все это я заметила лишь тогда, когда разгоряченная кожа спины коснулась холодного кожаного покрытия.
И в какой момент лишилась джинсов и трусиков, я тоже не помнила. Открыла глаза, невидящим взглядом окинув силуэты деревьев в полной темноте, и почувствовала, наконец, то, что было мне так нужно – Ярослава во мне.
