уже столько лет. Свой интерес он, правда, обозначил ещё при знакомстве, когда первые встретились. Почему тогда у меня не ёкало сердце, и не рвалась душа ему на встречу? Почему сейчас, когда я всеми силами противилась. И, видимо, проиграла бой сама с собой…
Кафе-мороженое было позабыто, когда по дороге дети увидели пиццерию. Пришлось припарковаться и занять столик.
‒ Что вы все такие кислые? ‒ обратилась к нам Оля, как только мы заняли все места за столом. ‒ Надо победу праздновать, а вы словно покойник оплакиваете.
‒ Типун тебе на язык, ‒ подруга всегда была острой на язык.
‒ Ты из-за той крысы расстроилась что ли? ‒ она подсела ко мне поближе, её сын был занят выбором пиццы, как и Паша с Дианой. ‒ Да забей ты на неё, когда рядом с тобой та-а-акой мужик.
Оля кивнула в сторону Паши, на что получила от меня толчок в ребро.
‒ Разве я не права? Лёша бы твой и половины не сделал из того, что он показал сегодня. Схвати его и не выпускай, иначе потом пожалеешь, что упустила.
‒ Да хватит уже нас сводить, мы с ним уже итак связаны по рукам и ногам, ‒ шипела я на неё, показывая обручальное кольцо.
‒ В наше время ни кольцо, ни штамп, ни, тем более, ребенок не удержат мужика, если не будет чувств и искр. Он итак влюблен в тебя, но ты сделай так, чтобы его чувства к тебе увеличивались с каждым днем. Если бы мне дали выбор, то я бы указала на парня, который любит меня, а не того, кого выбрало бы моё сердце. Цинично? Да! Но это будет мой выбор. Но в вашем случае всё по-другому. Ты сама уже влюбилась в него, ‒ вынесла она вердикт, отсаживаясь от меня и не давая мне возможности отвергнуть её умозаключения.
Только вот отрицать уже нечего…
Глава 42. Неожиданная находка
Варвара
Что тут отрицать, когда все мои собственные чувства были написаны у меня на лице.
Разговор между нами сошел на нет. Оля отодвинулась от меня и вступила в разговор с Пашей. Дети определились с выбором еды и ушли в детскую комнату. Пиццерия предоставляла такую услугу — отдельную комнату для маленьких посетителей. Я же откинулась на спинку мягкого и удобного стула и наблюдала за подругой и Пашей.
Эти двое будто сговорились за моей спиной и активно толкали меня в объятия мужа. Ладно, Пашу можно было понять. Рядом жена, хоть и не восемнадцатилетняя девушка, но всё равно молодая, красивая. Кто выдержит находиться всё время рядом и не иметь возможности любить? Платоническая любовь любовью, только мужчине нужно и другое, как и женщине. Нежность, тепло, ласка, страсть. Я же рассчитывала на фиктивный брак. В самом начале, но вот у Паши оказались совсем другие планы. И никто не мог винить его в этом. Да и я не сразу раскрыла свои карты. Это он разгадал меня с первого же дня, как сделала ему предложение, и тут же заявил о своих серьезных намерениях. Ему нужна жена. Настоящая! Прошло совсем немного времени, и я готова была дать ему то, в чем он нуждался: семью.
‒ Ты что как в воду опущенная? ‒ Паша коснулся моей руки, накрыв её соей ладонью. ‒ Переживаешь из-за той стычки?
Мотнула головой. Ещё чего. Лариса не достойна того, чтобы думать о ней, еще и переживать.
‒ Всё нормально, просто задумалась, ‒ улыбнулась ему, вливаясь в их разговор.
Скоро нам принесли заказ, и мы позвали детей. За столом все дружно обсуждали конкурс, больше всех старалась Диана. Она размахивалась руками, объясняя случившееся с ней. Наверное, сегодня вряд ли уложу её спать. Дочь слишком взбудоражена и возбуждена. Оно и понятно. Но усталость делала своё дело. Плотно поев, дети начали зевать. Мы решили не задерживаться и засобирались домой, заодно решили подвезти Олю с Димой. Было по дороге.
‒ Давай, не упускай свою возможность, ‒ попрощалась Оля, подмигнув мне. Я же отмахнулась от неё и аккуратно закрыла дверь машины, боясь потревожить сон дочери. Она уснула за пару минут, как только мы тронулись с парковки пиццерии.
‒ Теперь домой, ‒ не то спрашивал, не то утверждал Паша.
Я лишь кивнула головой, соглашаясь с ним. Мне казалось, словно между нами проскальзывала неловкость. Но это чувство вскоре сменилось другим — страхом. Нас остановили.
‒ Достань мне страховку из бардачка, ‒ Паша свернул на обочину, но голос напрягся.
Пока открывала бардачок, пока шарила там рукой в поисках страховки, не понимая и не представляя, как она у него выглядит, успела выронить несколько предметов на коврик. Руки дрожали, словно мы нарушили пару десятков дорожных правил, хотя ехали с разрешенной скоростью. Нам некуда было торопиться. Я взглянула на мужа. Паша лишь улыбнулся, попросив не переживать, только сделать это было намного труднее. Глазами следила и за ним, и сотрудником ДПС, который приблизился к нам и постучал в окошко. Водителя попросили выйти из машины.
‒ Всё нормально, Варь, ‒ Паша попытался меня успокоить.
Он хлопнул дверью, и как бы я не старалась, не могла ничего расслышать из того, о чем они говорили. Придется подождать. За это время решила собрать выроненные вещи и вернуть их на место. Я ни разу не открывала бардачок, пока Пашина машина была в моем пользовании. Не было необходимости. В попытках быстрее засунуть бумажки обратно, выходило всё наоборот. Из рук повторно выпал пухлый конверт, вместе с содержимым. Мысленно отругав себя за криворукость, заново нагнулась. В моих руках оказались фотографии. Интересно, что Паша их распечатал. В наше время все снимки находятся в телефонах либо же в социальных сетях. Развернула глянцевые бумажки лицевой стороной к себе. Снимали пару. В разных местах и в разных ракурсах. На первых снимках лиц не было видно, что вызвало у меня ещё больший интерес. Зачем тогда снимать? Для фона?
И всё любопытство сошло на нет, когда в одном из двух снимавших людей узнала своего мужа. Точнее, даже не мужа. Правильно будет сказать сожителя и биологического отца моей дочери. На фотографиях была самая главная причина того, почему мы расстались. Да не одна. И я никак не могла понять, почему эти снимки были у Паши? Как они у него оказались? Зачем?
‒ Только не это, ‒ прошептала я, стирая с щеки слезы. ‒ Нет,
