– А самые опасные из этих типов принадлежат к высшим слоям нашего общества. – Голос Кэролайн стал хриплым и звучал едва слышно.
Возникла напряженная пауза. Адам не спешил развивать опасную тему, но отметил для себя, что слова женщины и ее горестный тон могли означать лишь одно: в скандале, три года назад круто изменившем ее жизнь, был замешан мужчина из высшего общества.
Тем временем Кэролайн удалось немного собраться с мыслями. Вздохнув, она заговорила почти спокойно:
– Можете мне поверить, сэр: я вполне понимаю все опасности нашего времени. Нет нужды читать мне лекцию о необходимых предосторожностях и прочем...
«Что ж, – сказал себе Адам, – она права. Эта женщина вольна называться тем именем, которое она для себя выбрала, и жить так, как считает нужным».
– Простите, если обидел вас, – сказал он.
– А вы простите меня за резкость... Но вы затронули болезненную для меня тему...
– Я уже понял это. К сожалению, то, что ваш статус вдовы оказался вымышленным, еще больше осложняет и без того запутанную ситуацию.
– Ничего подобного, – быстро возразила молодая женщина, – в наших отношениях это ничего не меняет.
– Полноте. Не можете же вы всерьез полагать, что это возможно. – Адам удивленно взглянул на нее и укоризненно покачал головой.
Кэролайн вздохнула и уставилась в окно. Потом негромко спросила:
– Вы сердитесь?
Адам задумался. Прислушавшись к собственным ощущениям, он не обнаружил никаких признаков гнева или злости, но ответ предпочел дать уклончивый:
– Согласитесь, вы поставили меня в неловкое положение.
– У вас нет никаких причин волноваться по этому поводу! – Кэролайн не на шутку встревожилась и старалась говорить как можно убедительнее. – Все вокруг считают меня вдовой, и я не собираюсь разуверять кого бы то ни было. Вы можете вести себя, как и раньше. Между нами все останется по-прежнему.
– Вы действительно считаете, что это возможно? Молодая женщина с досадой пожала плечами. Ох уж эти мужчины!
– Меня трудно назвать хрупким цветком, а потому я не требую столь деликатного обращения, – решительно заявила она. И, апеллируя к логике, добавила: – Вы сами заметили, что в моих романах есть ряд тем и моментов, которые предполагают наличие определенного опыта...
– Ну что ж. – задумался, но потом все же возразил: – Однако даже будучи женщиной с определенным жизненным опытом, вы тем не менее, как и всякая женщина, должны думать о своей репутации.
– Ничего подобного! – В словах Кэролайн зазвучала горечь. – Да, у Кэролайн Коннор была репутация, которую стоило беречь. Но три года назад она была не просто подмочена, но полностью погублена. Миссис Фордайс, как женщине, побывавшей замужем, беспокоиться не о чем, и она может делать карьеру и поступать так, как считает нужным.
– Это зависит от точки зрения, с которой вы подходите к данному вопросу.
– Кто бы мог подумать, что вы окажетесь таким пуританином? – Кэролайн смотрела на Хардести то ли с насмешкой, то ли с упреком. – Какие высокие моральные принципы!
Адам вдруг растерянно улыбнулся и задумчиво сказал:
– Знаете, я и сам удивляюсь собственным ощущениям... Раньше за мной подобного не водилось.
Кэролайн сложила руки на груди, словно готовясь к защите. Мысок ее туфельки на высоком каблучке нетерпеливо постукивал по полу кареты. Стараясь не потерять самообладания, она произнесла:
– Похоже, пришел мой черед извиняться. Поверьте, сэр, я не хотела поставить вас в. неловкое положение, как вы изволили выразиться.
– Я понимаю, что вы сделали это не намеренно. Хардести склонил голову и, помедлив, добавил: – Вы имеете право защищать свои секреты, Кэролайн. Так же, как и я свои.
– На том и порешим.
Но Адам не считал разговор законченным. Несколько минут он сидел молча, прислушиваясь к своим ощущениям. С ним творилось что-то неладное. Больше всего на свете ему хотелось схватить сидящую напротив женщину, заключить ее в объятия и целовать до тех пор, пока она не позабудет того негодяя, что разрушил ее жизнь... Это желание буквально снедало его, но тут-то как раз не было ничего необычного. Необычным было то, что Хардести казалось недостаточным просто утешать и ласкать Кэролайн, ему нужно было что-то большее. Адам вдруг понял, что хочет поделиться с ней частичкой своей жизни. Он заставил женщину приоткрыть ее тайну. И теперь, чтобы уравновесить счет, он решил поведать ей один из своих секретов. Это было безумием, он всегда самым тщательным образом охранял свою прошлую и настоящую жизнь от посторонних. Но теперь этот безрассудный поступок казался ему единственно правильным.
– Я прошу вас поехать со мной в другую часть города, – быстро сказал Хардести. – Я хочу вам кое-что показать.
– Сегодня? Сейчас? – в недоумении переспросила Кэролайн.
– Да. – Адам и сам не понимал, почему ее согласие так важно для него. Но он ждал его и чуть ли не молился, чтобы она поверила ему, позволила разделить с ней прошлое. – Клянусь, я не причиню вам вреда.
– Я и не думала об этом. Почему-то я совершенно вас не боюсь, – задумчиво проговорила Кэролайн.
«Должно быть, она откажется ехать с едва знакомым мужчиной неизвестно куда и зачем. И может, оно и к лучшему», – говорил себе Адам, стараясь не замечать, как колотится сердце в ожидании ее ответа. Словно вся его дальнейшая жизнь зависела сейчас от решения девушки.
– Что ж, – сказала она наконец. – Сегодня тетушки вернутся поздно, так что беспокоиться по поводу моего опоздания некому... Едем.
Адам привстал и, понимая, что отрезает себе путь к отступлению, крикнул Неду в окошечко адрес, по которому прежде всегда ездил один.
Глава 16
За окнами кареты было темно. Кэролайн охватило предчувствие чего-то необыкновенного. Эта поездка по ночному городу вдвоем с мужчиной – с совершенно необыкновенным мужчиной по имени Адам – обещала стать самым захватывающим приключением в ее жизни. Молодая женщина изо всех сил старалась не выдать своего волнения. Куда он везет ее? И что именно хочет ей показать?
Было очевидно, что Адаму непросто далось решение поделиться с ней чем-то важным и значительным, и Кэролайн не рискнула тревожить его вопросами. «Пусть делает так, как считает нужным», – думала она.
За окнами кареты одна за другой сменялись улицы, плохо узнаваемые из-за тумана и темноты. Кэролайн поежилась и поплотнее завернулась в шаль – они въехали в район, где не селились люди с достатком. Улочки стали уже, а фонари теперь попадались совсем редко. Дома вдоль дороги смотрели на путников пугающе темными окнами – редко где горел свет. Кареты и экипажи пропали, и Кэролайн становилось по-настоящему жутко, если она успевала заглянуть в одну из темных улочек, мимо которых они проезжали.
