мою компанию "Шесть градусов".
Я изучаю его лицо, мой разум пытается осмыслить его слова. Тобиас достает телефон из кармана пиджака, что-то набирает на экране и пролистывает.
- Сойер, - наконец, произносит он. - Сойер, Сойер... Левин, ах, да, вот он - наш дорогой друг, - Тобиас улыбается, прежде чем постучать пальцем по подбородку. - Ну, он выглядит довольно счастливым. Он поворачивает телефон и передает его мне. Там, на экране, фотография Сойера и Марии в квартире, которая когда-то была моей. Я пролистываю альбом на шесть месяцев назад, когда мы расстались. И, всего пару дней спустя после его ухода, была загружена фотография его и Марии, переносящих коробки. Стены все еще небесно-голубые. Выкрашены в цвет, который выбрала я.
- Но... - я замолкаю, пролистывая фотографию за фотографией. - Как...
Престон заглядывает через плечо Тобиаса.
- Посмотри на свою страничку, Элла. Может, это освежит твою память.
И я следую его совету. Я печатаю свое имя и выбираю свой профиль. Я возвращаюсь на шесть месяцев назад. И ничего. Тут и там посты о разбитом сердце, но по большей части любому, кто посмотрит на страничку, покажется, что я счастлива. Мои улыбающиеся фотографии в Центральном парке. Фотографии с вином и ужинами. Но ни одной внутри квартиры...
- Все еще есть вопросы?
- Я просто... - я передаю телефон Тобиасу. - Я не понимаю. Я была там. Три дня назад я оделась, чтобы попасть на собеседование с тобой. В этой самой квартире.
Престон пожимает плечами.
- Точно?
- Да, - я замолкаю и мысленно возвращаюсь обратно в тот день. К моей утренней пробежке по парку. Я вернулась домой. Перерыла гардероб, пока не выбрала идеальное платье и туфли к нему, а затем ушла... ведь так?
- Все, что мы знаем, - говорит Престон, - это то, что мы видим в "Шесть градусов". Ни больше, ни меньше. И разве большинство не выставляет напоказ лишь лучшее? Не делают вид, что их жизнь именно такая, какой бы им хотелось ее видеть? - он смеется. - Никто не может быть настолько счастливым. И в такой степени уверенным в себе. Ничья жизнь не может быть настолько идеальной, как они показывают, - он пролистывает что-то в телефоне, прежде чем показать мне фотографию красивой блондинки. - У этой женщины роман с ее шурином, - затем он еще что-то просматривает. - Этот мужчина на яхте, стоимостью в миллион, разорен, - он находит еще одну фотографию. - Эта девушка, вся такая улыбчивая, в этом году пыталась совершить суицид три раза.
- И откуда ты это все знаешь?
- Я вижу все, что они делают. Их посты, комментарии, что они любят, и что им нравится. "Приватные" группы и личные сообщения.
Престон смеется, прежде чем вновь поцеловать меня в шею.
- Все лгут, сладкая Элла. Все.
Тобиас улыбается.
- Интернет - кладезь знаний, ягненок. И именно там находятся самые глубокие, темные секреты... все, кроме твоих.
- Потому что у тебя нет ни друзей, ни семьи, - шепчет Престон. - У тебя нет никого, с кем ты можешь поговорить о своих самых потаенных секретах, не так ли, Элла?
Мое сердце заходится в бешенном ритме от страха, боли и стыда.
- Тебя арестовали, Элла, - продолжает Тобиас. - Завели дело и обвинили в нарушении судебного запрета, а также предъявили обвинение в похищении, - он смеется. - Похищение, ну, за это я возьму всю ответственность на себя, но, как ты думаешь, откуда у тебя судебный запрет? - он качает головой. - Ты что-то скрываешь Элла, не только от нас, но и от себя самой, - он смотрит на часы, выглядя раздраженным. - Ну, похоже, твои маленькие проделки поставили крест на третьем дне, не так ли?
Престон кивает.
- Но у нас все еще есть время для прогулки.
- Ах, да. - Тобиас улыбается, как чеширский кот. - Прогулка, тогда пойдем, ягненок, - он протягивает руку, и я принимаю ее. - Третий день... мы всегда гуляем в этот день.
Глава 5
- Перелезай, ягненок. - Я смотрю на Тобиаса, ожидая, когда он засмеется, но он этого не делает.
Он выгибает бровь. И хотя каждая частичка здравого смысла предупреждает меня не делать этого, я подчиняюсь. Я не знаю почему, но делаю это. Неуверенно я перелезаю через перила и прислоняюсь к ним, схватившись за холодный метал так крепко, что перестаю чувствовать свои пальцы. Ветер обдувает меня со всех сторон, а волосы лезут в лицо. Вода, кажется, так далеко от меня с этой точки. Темные глубины внизу манят обещаниями легкого выхода из этой ситуации. У меня ничего нет...
Я наклоняюсь вперед, опуская взгляд на далекие огни баржи, проплывающей подо мной. Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на них. Престон пристально наблюдает за мной, вцепившись в перила. Я вижу любопытство на его лице. В отличие от него, Тобиас кажется более пассивным в реакциях. Все его тело буквально кричит, как сильно ему наплевать, и что ему все равно, спрыгну я или нет. Попытается ли Престон меня остановить, если я еще чуть-чуть наклонюсь вперед, если свешу ногу? Мне хочется верить, что попытается. Мне хочется верить, что им не все равно. Наверное, они единственные, кому есть до этого дело… и все же я лишь игрушка для них, вещь, которую можно использовать и выбросить. Выбросить...
- Игра очень проста, ягненок, - произносит Тобиас. Я вглядываюсь в темноту. На одинокую ночь и ее чернильные глубины, увядающие в воде. Я закрываю глаза и позволяю ощущениям взять вверх. Стоя там, я могу притвориться, что ничего не существует. Что я зависла в невесомости надо всем этом пугающем миром.
- Ты можешь прыгнуть и закончить все это безумие прямо сейчас, - продолжает Тобиас, - или остаться с нами. - Я открываю глаза, но мой взгляд все еще неотрывно устремлен в темную рябь подо мной.
- Я уже осталась с вами, - отвечаю я. Вдали раздаются звуки сирены, отражающиеся от воды.
- Навсегда, - добавляет Престон. - После следующих четырех дней игра закончится. И что потом, сладкая Элла?
Моя хватка на металлических перилах усиливается. Ладони начинают потеть. Сделав вдох, я вновь бросаю на них взгляд через плечо. Они могут быть прекрасными демонами или настоящими ангелами. Ведь разве они постоянно не играют роли демона и ангела, сидя на моих
