больше не будет. 1
Самое ужасное во всём этом было то, что Ориас во многом оказался прав. Эта мысль не давала мне покоя всю оставшуюся ночь и половину утра.
Да, он повидал гораздо больше, чем Дамес, бывал в местах, которые даже мне в кошмарах бы снились, но зачем тогда брать трон силой? Почему Ориас не мог стать советником? Боялся, что его не примут и лишь поднимут на смех? Сказать честно, даже я бы не стала прислушиваться к рассказам любовника всех женщин. Ориас старательно создавал свой образ, заставляя людей видеть то, что они хотели видеть. Кем ещё может оказаться «младший» принц как не страстным любовником, прожигающим свою жизнь?
И всё же это было больно. Больно не столько за себя, а за то, как Ориас обошёлся с теми, кто ему доверял. Особенно с Дамесом. Тот до последнего не вынимал кинжал, думая, что получится склонить брата на свою сторону, но Ориас был непреклонен. Больно за Айну, которая всегда доверяла и радовалась приходу Ориаса. Больно за Лаи, которую отправили к брату. Мне остаётся лишь гадать, какое наказание изберёт Томен для сестры. Он может сделать с ней всё что угодно, а возможности забрать Лаи у меня больше нет.
Знал ли Айшел про план Ориаса? Догадывался ли он, что у тявкающей собачки тень свирепого волка? И был ли он с ними в сговоре? Мне не даёт покоя последний взгляд Айшела. Почему он не мог предупредить меня? Почему ушёл, даже не постаравшись помочь?! Впрочем, это Айшел – он и пальцем не пошевельнёт, если дело не будет касаться его напрямую. Порой я даже мечтаю, чтобы он на своей шкуре понял, как это – бороться за чью–то жизнь, а не только за свою. Но Айшел слишком самолюбив, чтобы завести семью.
Раскрыв глаза, я взглянула на лежащий в стороне браслет. Сигнала не было. Ониксу крупно повезло, что у него случились проблемы. Представить себе не могу, чем бы закончилась его встреча с Ориасом и Цербером. Содружество только провело выборы, так неужели победившего уже пришлось бы хоронить?
В какой–то степени я была даже рада, что Ориас не оставил меня без внимания, нагрузив работой. Но с другой… в голову практически ничего не шло. Я едва сумела расставить корабли на границах и отправить для подтверждения, занявшись вспыхивающими то тут, то там бунтами. Как я и предвещала, Орик закрыл свои границы, выдвинув ультиматум, что если им не вернут дочь Ти'сш'И, то они отключат Поезда. Ультиматум так себе, потому что Поезда управляются вовсе не с Орика, и единственное, на что они способны, так это остановить движение на день, два. Всё. Вряд ли Ориас воспримет их всерьёз.
Пока особо сильного движения ещё не было, но я уже могла предопределить действия некоторых миров: сплотиться воедино и ударить по Файе, если, конечно, они отыщут её. Надо послать туда на время Завоевателей чтобы хоть как–то успокоить народ, а после попытаться доказать, что Ориас не такой уж плохой правитель и…
– Звёзды, о чём я только думаю? – горестно вздохнула я, облокотившись об спинку стула и запрокинув голову. – Неплохой правитель?! Да он ради своей цели по головам пойдёт! Тех, кто его не послушает, сожжёт и глазом не моргнёт…
Ужасно, но это было правдой. Ориас ради назидания другим мирам пожертвует чужими жизнями, вот только страх тут опасный противник. Страх непредсказуемый, и на всех действует по–разному.
Я откладывала поход к Ориасу настолько долго, насколько это было возможно. Но планет со вспыхнувшим на них бунтом можно было по пальцам пересчитать
Видимо, многие серьёзно опасались, что взгляд Императора может коснуться их, и будет так же, как на кровавом празднестве. Придёт белый ангел с чёрными крыльями и убьёт тех, кто попробует сопротивляться.
От воспоминаний меня затошнило, и, схватив с подноса стакан воды, я залпом его осушила. На тарелках уже давно остыла нетронутая еда, которая не лезла в горло. Не могла я есть после всей той крови. Заглянула ради интереса в список жертв, и поняла, что еда ещё долго не будет идти в глотку. Погиб Барон и две Сестры из Сената. Их тела в ближайшее время передадут родным, но пока они тут. Жертв много, и большинство из них сопротивлялись, пав либо от моей руки, либо от Мародёров. Но я больше склонялась к первому варианту.
Голубое светило уже тянулось к горизонту. Я поднялась из–за стола, обведя взглядом комнату, казавшуюся сейчас самым надёжным местом, и спрятала в карман цепочку с медальонами. Подобрав планшет и подавляя страх, я вышла из комнаты. Возле моих дверей стояли двое Завоевателей в белой броне с чёрным защитным стеклом на шлеме. Они не обратили на меня никакого внимания, лишь их цепкий взгляд преследовал до поворота.
Я не знала, куда идти. В кабинет, в зал советов, в комнату Ориаса? Звёзды, неужели я не сплю? Неужели он и вправду захватил трон? Как же хотелось очнуться от этого скверного сна и поскорее его забыть. Забыть всё, что произошло, и, может, тогда я…
– Ищешь Императора?
Резко обернувшись, я взглянула на стоявшего за спиной Цербера. Его белые волосы с чёрными прядями и пятнышками всё так же были завязаны в длинную косу, а вот одежда стала более элегантной, с дорогим чёрным плащом, искусно расшитым изумрудными нитями и стразами. Новый цвет Империи.
– Ты знаешь, где он? – приподняв бровь, спросила я.
Цербер странно улыбнулся, подойдя ко мне и наклонившись. Мне стоило ужасных усилий не шагнуть назад, смотря на его восстановленное лицо со змеящимся шрамом через всё лицо и двумя разноцветными глазами.
– Знаю, Шпилька… скажи, скучала? – лениво растягивая слова в своей манере, поинтересовался главный аукционер Тутама.
– Честно?
– Оставь лесть при себе, – выпрямившись, посоветовал он, не спеша зашагав вперёд. – Скажи прямо, не тая.
С тяжело забившимся сердцем я пошла следом за Цербером, кинув на него быстрый оценивающий взгляд. Кроме его внешности, ничего не изменилось. Та же напущенная грация, никуда не девшаяся помпезность, высоко поднятая голова и прямая спина. Он уже считал это место своим, наверняка думая, где какие картины повесить и на каких углах расставить свои награбленные трофеи. Взгляд был цепким, оценивающим и нарочито небрежным.
– Вспоминала. Не раз, – вынуждена была признать я.
– А это уже интересно… я тоже размышлял о тебе. Даже пришёл к выводу.
– Правда, и к какому? – равнодушно поинтересовалась я.
Цербер замедлил шаг,
