class="p1">– Сдохнуть и не встать – покурить вышел, – и Рыжий перекрестился широким крестом. Он оживал буквально с каждой секундой.
– Ты же вроде неверующий, – не согласился майор с размашистым жестом Рыжего.
– Был. Был неверующий. А в последнее время стал серьезно задумываться.
– Видение какое-нибудь было? – спросил майор, подходя ближе. – Или голос какой?
– Голосов и видений у меня и раньше по-пьянке хватало. А вот так, как в этот раз – ни фига. Не хочешь – замандражишь.
– Давай тогда по-порядку: как надумал, как исполнил, кто помешал? Только еще раз повторяю – бабочку не крути. Следов у второго выхода-входа не имеется, в здании только мы и дежурный, который благополучно дремает в диспетчерской. Открыть дверь в тамбур, чтобы без скрипа, как у тебя получилось, очень стараться надо было. Повторяю – очень. И еще одно обстоятельство… До того ты в зале курил, не смущался – для доказательства могу окурки представить, – а тут ни с того ни с сего на свежий воздух потянуло. И заключение… Никаких таких телесных повреждений, способных привести гражданина Кошкина в бессознательное состояние, мы, по-моему, не наблюдаем. Я прав, Андреев?
Ход этих рассуждений почти полностью совпадал и с моими умозаключениями, поэтому я поторопился согласиться с майором.
– Ну что, Кошкин, будем тараканить, или в сознанку? – нажимал тот.
– Падлой буду… – дернулся Кошкин.
– Будешь, – оборвал его майор. – Будешь, если чистосердечно не поделишься своими соображениями и воспоминаниями. Начиная с момента нашего удаления на улицу. Жду, гражданин Кошкин.
– Чуть что, сразу «гражданин». Не имеете права без доказательств. Я, можно сказать, полностью потерпевший, а вы сразу с Севера заходите. В натуре. До сих пор в глазах загогулины ползают. А что следов нет, еще не доказательство. На дежурного тоже поглядеть требуется. А что? Только серик запалить собираюсь, сзади раз и все! Начисто вырубился.
– Что «раз»? – не выдержал майор прежнего иронического тона. – Описывай со всеми подробностями.
– Так чего описывать, если вырубился?
– Чтобы такого бугая вырубить, надо соответствующие усилия приложить. Согласен?
– Так он и приложил.
– Кто «он»? Куда приложил? Показывай место приложения.
Рыжий заерзал и, снова ощупав голову, стал затем тщательно обследовать остальные части своего тела. Не добившись никаких результатов, он с тоской посмотрел сначала на майора, потом на меня и в недоумении пожал плечами:
– Без некому, – и, помолчав немного, вдруг радостно дернулся: – Может, газы какие, а? Имеются, говорят, такие. Раз – и в дамки. – Он помолчал и, уяснив, что мы никак не реагируем на его гипотезу, пробормотал: – Вообще-то нет… За бестолковку он меня прицепил. Глаза зажал и за храпок вроде… Вот здесь… Или повыше? – он снова стал ощупывать шею. – Точно, здесь… Я и спекся.
– Кто ж это, интересно, был, Кошкин, как ты соображаешь? Человек-невидимка? Дух святой? Вырубил тебя болезного и испарился? С какой, интересно, целью? Чем это ты ему так насолил?
– А я знаю? – вдруг почти взвизгнул Рыжий и в голосе его зазвенели истерические нотки. – Только если предположение, что я сам себя в жильцы заделать захотел, то полный у вас полуцвет, гражданин начальник. Будете у цыгана кобылу искать до морковкиного заговенья. Я и так уже не рад, что согласие на это стебаное дело подписал. Как с Омельчинки началось, так и пошло одно за другим. Еще неизвестно чем закончится, если такие разборки начинаются. Я в это дело вообще ни в зуб ногой, так и мне прилетело. Говорю, дежурного надо пошерудить, если больше никого на горизонте не наблюдается.
– Ты хотя бы поинтересовался, кто дежурный, – задумчиво сказал майор. Мне показалось, что доводы Рыжего его в чем-то убедили.
– А хоть кто, раз в девятку попали!
– Тогда информирую… – Майор по-прежнему думал о чем-то своем и даже смотрел мимо Кошкина. – Юрий Борисович Стерхов заслуженный летчик, ветеран, первопроходец, герой и все остальное, что к этому прилагается. Ему, между нами девочками, уже чуток за семьдесят. А в данный момент еще и почки барахлят по причине хронического обострения. Настаиваешь, Кошкин, чтобы пошерудить, или перебьешься?
Рыжий сник при первых же словах майора.
– А я знал, что Дед? Значит, другой кто-то поблизости имеется. Вы милиция, вы и соображайте, вам за это…
– Платят, Кошкин, платят, – не дал ему договорить майор. – Не так много, как ты думаешь, но на жизнь хватает. Кстати, относительно ближайшего будущего. Если оно тебя так беспокоит, как ты только что выразился, еще не поздно дать отбой. Я твоего начальника битый час уговариваю, наплевать и назад, в институт первым рейсом. Кажется, почти уговорил…
Майор незаметно для Рыжего показал мне кулак, так как я открыл было рот для возражения. Рыжий уставился на меня, но я опустил голову и пристально смотрел себе под ноги, словно действительно находился в тягостном раздумье.
– А твое дело, как ты говоришь, вообще десятое, – продолжал майор. – Возвращай аванс и рви на все четыре стороны, пока еще похуже чего-нибудь не случилось.
Наступило тягостное молчание. Я не поднимал головы, но даже не глядя на Рыжего, ощущал его нарастающее смятение.
– Так это… – наконец хрипло сказал он, – того уже… Аванс, говорю, того-этого. На неотложные нужды. – Он откашлялся и неожиданно твердым голосом заявил: – Если начальник сам, тогда, конечно. Только мне, чем ежиков до весны пасти со здешними бичарами, лучше при деле каком-никаком. Двое не один, отмахнемся в случае чего.
– Тогда так, друзья однополчане, слушайте сюда, – повысил голос майор, так что его наверняка стало слышно почти во всех закутках пустого здания аэровокзальчика. – Получается, имеется тут место для спрятушек. В мистику я не верю, в гениальные артистические способности Кошкина, честно говоря, еще меньше. Значит, что? Значит, где-то он здесь находится, поскольку следов на выходе не имеется. А раз находится – надо искать. И поскольку ваш интерес в этом деле тоже имеет место быть, предлагаю присоединиться. Имеется в виду, к поиску. Согласны?
Я неопределенно пожал плечами и покосился на Рыжего. Слишком уж он выглядел напуганным и, кажется, готов был объявить о полном разрыве прежних договорных отношений. Майор, словно не замечая ни смятения Рыжего, ни моего недовольства таким поворотом дел, продолжал командовать нами как своими непосредственными подчиненными.
– Андреев, поднимайся к Деду. Он наверняка знает тут не только каждый закуток, но и каждую мышиную норку. Поинтересуйся, что он посоветует в нашем случае, и быстро ко мне. Я буду пока прикрывать запасной выход. А ты стой здесь и карауль, – остановил он дернувшегося было вслед за мной Рыжего. – В случае непредвиденных обстоятельств не стесняйся, ори во все горло.
– Так если… – невразумительно пробормотал тот, явно
