Управление находилось в западной части города, и им далимашину. Еще через полчаса они уже входили в кабинет комиссара Герстера, которыйлюбезно согласился принять их вместе с сотрудником российского посольствагерром Коровиным. В кабинете комиссара оказался еще один человек — полныймужчина лет пятидесяти, которого Герстер представил как герра Энгеля изминистерства иностранных дел. Дронго обратил внимание, как кивнули друг другуКоровин и Энгель, понимая, что оба лишь числятся дипломатами, а работают совсемпо другим ведомствам. При этом каждый знает, где именно работает другой.
— Нам сообщили о вашем желании встретиться с нами, — началбеседу комиссар Герстер. Ему было чуть больше сорока. Это был высокий,уверенный в себе мужчина.
Дронго обратил внимание на его большие руки и широкиеладони. Но он мог лишь догадываться, о чем говорит Герстер, так как не зналнемецкого языка.
— Позвольте вам представить моих спутников. Это фрауНащекина, — сказал Коровин, — а это герр… — он замялся. Затем автоматическиспросил по-немецки, — как вас называть?
Дронго понял, о чем его спросили.
— Меня обычно называют Дронго, — по-русски ответил он.
— Извините, — поняла Нащекина, — я запамятовала, что вы незнаете немецкого языка. Теперь буду вашим переводчиком.
Коровин представил своего второго спутника как герра Дронго.Затем представился сам.
— У нас несколько необычная просьба, — продолжил Коровин, —мы хотим посмотреть протоколы осмотра трупа погибшего полтора месяца назадбывшего генерала «Штази» Гельмута Гейтлера.
Нащекина перевела слова Коровина Дронго. Герстер взглянул наЭнгеля, и тот кивнул в знак понимания. Очевидно, немецкую сторону ужеинформировали о цели приезда группы экспертов из Москвы.
— Почему вас так интересует Гейтлер? — спросил Энгель. — Выхотите узнать нечто конкретное? Вы можете рассказать нам, почему такойповышенный интерес к покойному?
Коровин взглянул на Нащекину, словно предлагая ейвысказаться.
— Дело в том, что Гейтлер не совсем обычный гражданин, —пояснила она. — У нас есть определенные подозрения, что Гейтлер не погиб, авсего лишь инсценировал свою смерть. И мы хотим проверить этот факт. Учитываяего прошлое, мне кажется, такое вполне возможно.
Она хотела перевести свои слова Дронго, но тот понял ихсмысл и сделал знак рукой, чтобы она ничего не говорила.
— Мы тоже знаем его прошлое, — отозвался Герстер, — ипоэтому проверили все обстоятельства смерти генерала Гейтлера. Он купил старуюмашину и пытался на ней ездить. Но у него было больное сердце. И когда он селза руль тридцатого октября, у него случился сердечный приступ. Машина сбилаограждение и свалилась в реку, где он и захлебнулся. Его автомобиль и труп достали,провели тщательное исследование. На вскрытии были трое патологоанатомов, нашилучшие специалисты. Все трое пришли к единому выводу. Сначала у него былорезкое сокращение сердечной мышцы, он даже попытался принять лекарство. Мынашли остатки его препарата в кабине автомобиля. И несколько таблеток у него наколенях. Пузырек лежал рядом. Абсолютно точно установлено, что он захлебнулся.Не было никакого насилия, в него не стреляли, его не душили, не убивали. —Герстер замолчал.
И тут еще несколько слов добавил Энгель:
— Для опознания тела пригласили его дочь и внука. Ониподтвердили, что погибший Гельмут Гейтлер. Вопрос был закрыт.
Нащекина перевела слова обоих мужчин сидящему рядом с нейДронго.
— Машина, — сразу сказал тот. — Он купил ее за несколькодней до аварии. Верно?
Нащекина перевела. Герстер с Эльнером переглянулись.
— Да, — ответил Герстер, — но мы считаем, что этот факт лишьподтверждает версию случайной смерти. Ведь он долгое время не сидел за рулем.
— Гейтлер взял машину, чтобы инсценировать свою гибель, —убежденно заявил Дронго.
— Вы говорите по-английски? — спросил Эльнер. И когда Дронгокивнул, спросил его уже по-английски: — Почему вы в этом так уверены?
— У нас есть факты, указывающие, что он мог решить такимобразом незаметно исчезнуть из Берлина.
— Мы проверили даже зубные коронки, — возразил Эльнер, — выже понимаете, как в нашей стране следят за деятельностью бывших генералов«Штази».
— Ему было шестьдесят два, — напомнил Дронго, — это былподготовленный человек, бывший спортсмен. В его личном деле сказано, что онзанимался теннисом, боксом, волейболом. И в этом возрасте у него неожиданнозаболело сердце? Он ведь сидел в тюрьме. Вы проверяли по данным тюремнойадминистрации, обращался ли Гейтлер хотя бы один раз за помощью к врачам поповоду болезни сердца? Хотя бы один раз?
Эльнер посмотрел на Герстера и нахмурился. Затем что-тонегромко сказал, и Герстер быстро вышел из кабинета. Наступило томительноемолчание.
— Его предъявляли родственникам до вскрытия или после? —поинтересовался Дронго.
— Конечно, после, — ответил Эльнер.
— Тогда понятно, почему родственники его узнали. В такомположении трудно рассматривать погибшего. Тем более, если до вскрытия он был вводе. Хотя я не исключаю, что он был очень похож. А экспертов, конечно,интересовала не его внешность, а его внутренности. Они проверяли, были липерекрашены его волосы? И не были ли коронки поставлены недавно? Вот самыеважные вопросы. А вместо этого их наверняка интересовало, от чего умер человеки состояние его внутренностей. Как и все патологоанатомы мира, они всего лишьспециалисты в своей области. Им важно препарировать конкретный труп, а неузнать историю его жизни. Это просто не их дело.
— У вас разве иначе? — спросил Эльнер.
— Нет. Но именно поэтому я об этом вас и спрашиваю. Онипроводят трепанацию черепа, стягивая кожу с лица. Затем потрошат тело. Япрофессиональный юрист по образованию, герр Эльнер, и проходил судебнуюмедицину в полном объеме, как и положено выпускникам юридического факультета. Апотом я много раз присутствовал на вскрытиях, к моему большому сожалению, ипримерно знаю, как это делается. За Гейтлера они могли выдать совсем другогопогибшего человека. Достаточно было исправить ему зубные протезы, придатьнекоторое сходство с генералом. А устроить сердечный приступ, насыпав таблетокв машину и сделав несчастному незаметный укол, абсолютно не трудно. Менясмущает еще одно обстоятельство. Труп попал в воду и пролежал там несколькочасов. Если бы он умер в постели, это было бы не так подозрительно. Но в воде стелами происходят удивительные метаморфозы, которые они тоже могли просчитать.Не забывайте, что мы имеем дело с бывшим генералом «Штази», а они умелиработать.
Нащекина и Коровин молчали. Оба не так хорошо владелианглийским. Нащекина? — чуть лучше, Коровин — чуть хуже. Но оба поняли речьДронго.
