вы вместе работали в фотолаборатории. Потом спустились вниз и застали уже остывшего Рютта. А тем временем ваш план был проще. Спуститься вниз в четыре под предлогом помощи сэру Гордону в работе до прихода Рютта, подать ему кофе с цианистым калием, потом проверить, все ли в порядке, подняться наверх и лечь в постель…
— Хорошо, что у вас нет никаких доказательств… — Сирил вытряхнул трубку и набил ее заново. — Иначе при вашей изобретательности вы готовы были бы и вправду заковать меня в кандалы.
— Но разве вы не понимаете, что если сэр Гордон хотел убить мистера Рютта, то вы — единственный человек, который мог убить сэра Гордона. Только вы, кроме покойного, знали об убийстве. Только вы, кроме покойного и Рютта, знали, что должны встретиться в шесть часов. Если бы вы не были посвящены в планы сэра Гордона, он никогда не пригласил бы вас к шести часам вместе с Рюттом. Вы ведь были единственным свидетелем смерти Рютта. Вы знали о Рютте и Сильвии, вы извлекали пользу из смерти Гордона, вы его ненавидели, вы знали его план, вы могли написать письмо номер 1, — словом, вы совпадали со всеми моими предположениями, и у вас не было ни одного слабого пункта. Не было ни одной вещи, которую вы бы не могли сделать. Но было еще кое-что другое, о чем я не думал и что тоже относилось к вам. Когда у меня уже все так прекрасно складывалось, я стал думать и об этом, и прежде всего — о ручке окна. Она выросла у меня до апокалиптических размеров. Я никак не мог понять, кто и для чего стер те следы. Сэр Гордон — нет. Убийца — О-о-о! Но для чего убийце открывать окно?
Он сделал паузу.
— Но ведь, — сказала Агнес Уайт, — чтобы вытереть ручку, вовсе не надо открывать окно.
— Да, но благодаря счастливому стечению обстоятельств мы знаем, что вы были там незадолго до полуночи, открыли окно, закрыли его и ушли, не вытирая ручки. Поэтому мы знали, что кто-то позднее вытер с нее отпечатки пальцев. Этим кем-то мог быть только убийца. Но для чего бы он это сделал? Ничего не выбросил в окно. Ничего ему через него не передавали.
— Может быть, он хотел проветрить комнату? — сказала Агнес.
— Браво… Но после чего? После кофе? Нет. После цианистого калия? Ведь полиция и так узнает, от чего погиб Гордон Бедфорд. Убийца мог открыть окно только по причине, которая обычно характеризует каждого убийцу: для того, чтобы уничтожить следы своего присутствия.
Он замолчал.
— То есть? — не поняла Сильвия.
— Ох, ну, например, для того, чтобы выпустить дым…
— Дым… Но ведь никто из нас… — Сильвия вдруг замолчала и посмотрела на Сирила. На лице Рютта отразилось изумление. Юдита Бедфорд не дрогнула.
— Чепуха… — сказал Сирил Бедфорд. — Только я курю в этом доме, а я не открывал этого окна.
— Ох… — Джо вытянул руку и поднял палец. — Но вот она говорит нечто иное… Позвольте, господа…
Он встал и пошел в кабинет, слыша за собой шум отодвигаемых стульев.
— Что там такое? — Следуя за Алексом, Сирил подошел к окну.
— Ночная бабочка «мертвая голова». Она влетела сюда, когда вы приоткрыли окно. Вы не отодвинули портьеру, потому что боялись, что вас кто-нибудь сможет увидеть снаружи…
— Чушь! — Сирил пожал плечами. — Она не могла влететь… Ведь тогда было уже совсем светло…
Он вдруг замолчал и шлепнул себя ладонью по губам.
— Именно… — подтвердил Алекс и согласно кивнул. — Было светло. Это вы сами сказали, Сирил Бедфорд.
Сирил Бедфорд метнулся к окну, но красивая кованая решетка задержала его, и он резко повернулся.
Огромная глыба его тела секунду раскачивалась над тонкой фигурой Алекса.
— Спокойно… — Паркер стоял совершенно неподвижно. Длинный оксидированный ствол пистолета не дрогнул в его руке, когда он произнес одно это слово. Но ожидаемого эффекта он достиг.
Сирил Бедфорд минуту колебался, потом его поднятые мощные кулаки спокойно опустились.
— Хорошо… сдаюсь… — сказал он. — Но как она могла туда попасть? Ведь действительно было уже совсем светло.
— Скорее всего, ее посадил туда какой-нибудь добрый дух, — пробормотал Алекс.
Через полчаса, когда уже умолкла сирена тюремного автомобиля, Паркер, надевая плащ, посмотрел на штору и сказал:
— Слушай, она все еще там сидит…
— И будет сидеть до Судного дня, если я ее не сниму. — Джо подпрыгнул и кончиками пальцев снял бабочку со шторы.
— Но она не шевелится… — Его приятель подошел и наклонился над насекомым, которое держал Алекс.
— Мертвые, как ты знаешь, не шевелятся… — Джо осторожно взял за кончик булавку, которой бабочка была пришпилена к шторе, отнес ее в витрину и приколол.
— Это та самая… — сказал он. — Она немного помогла, хотя и так у нас были все косвенные улики. Но всегда лучше, когда они признаются. Тогда можно выспаться.
— Не ляжешь же ты спать в это время? — Паркер посмотрел на часы. — Скоро десять!
Алекс наклонился к его уху и сказал шепотом:
— Скажу тебе по секрету: мне все так легко удалось потому, что я сам немножко как те ночные бабочки. Могу спать целый день и бродить всю ночь. Спокойной ночи, Бен. С завтрашнего дня можешь звать меня Джо Atropos!
И, тихо посмеиваясь, вышел из комнаты. Заместитель шефа Криминального следственного отдела Скотленд-Ярда услышал приглушенный стук входных дверей, потом звук шагов по посыпанной гравием дорожке и увидел тонкий силуэт Алекса, подходящего к воротам. Полицейский в мундире отошел в сторону и отдал честь. Калитка захлопнулась, и Алекс исчез.
— Господи… — прошептал Паркер и потер лоб ладонью. — О Господи… Его жена никогда ему не изменит, а если изменит и он захочет за это убить ее или ее любовника, то мы не раскроем этого до Судного дня.
Он насупился, но через мгновение лицо его прояснилось. На счастье, Джо Алекс не был женат.
Примечания
1
Производное синильной кислоты — мгновенно действующий яд.
2
Atropos L. — бабочка «мертвая голова», получившая свое название благодаря рисунку, напоминающему череп, который природа поместила на ее мохнатой спине.
3
Ахейское племя, возглавлявшееся в походе на Трою Ахиллом.
4
Имеется в виду роман Джо Алекса «Ты всего лишь дьявол»
