девушке, Василисе Андреевне Сокольниковой, и она согласилась стать моей женой.
В зале снова раздались аплодисменты. Кто-то свистел, кричал «Поздравляем!» Вентура счастливо улыбнулся, поднял руки, призывая к тишине:
— Бракосочетание состоится девятого января. Естественно, не можем не разделить это событие с сотрудниками «Вентурита», ведь мы все — одна большая семья.
В этом же зале будет накрыт банкет и состоится небольшая вечеринка. Надеюсь, друзья, вы с удовольствием выпьете за наше счастье и повеселитесь!
По щеке Василисы скатилась одинокая слеза. Она уже знала, что никакой свадьбы не будет. После объявления Вентуры эта мысль пронзила её сердце огненной стрелой навылет. Никаких сомнений не осталось — то, что прозвучало со сцены, уже не сбудется.
И девушке было жаль возможного счастья. Жаль вот этого большого, влюблённого мужчину, потому что он не знает о том, что ему предстоит пережить. Жаль несбывшихся надежд, разрушенных иллюзий, себя — уже одинокую, беременную дурочку.
Она не знала, что произойдёт, почему им суждено расстаться, но чувствовала, что это неизбежно.
После речи генерального на сцену вышли ведущие, и веселье заискрилось огоньками гирлянд, бликами ёлочных шаров, загорелось лучами стробоскопа.
Кто-то сразу перешёл за накрытые столы с карточками, чтобы начать праздновать. Молодёжь не спешила — активно включилась в сценарий вечера, принимала участие в конкурсах, ждала появления музыкальной группы.
Когда Вентура спустился со сцены, он увидел бледную Василису с озёрами слёз в глазах:
— Детка, что? Что случилось?
— Ничего. Это я от радости. Не бери в голову, — Василиса смахнула влагу с ресниц и повела Вентуру подальше от сцены.
Они сели за стол, официант разлил по бокалам шампанское. Костя произнёс тост, выпили за успехи. Василиса сделала один небольшой глоток и отставила бокал в сторону. Её тут же пригласил на танец Самойлов, потому что его жену тоже увели — какой-то хлыщ нагло забрал Ирину. Игорю Петровичу необходимо было срочно попасть на танцплощадку, чтобы оборвать руки ухажёру жены, если что не так.
Ира счастливо улыбалась, наблюдая за ревнивыми взглядами мужа. Их отношения вернулись на уровень гормонов медового месяца, и чета вовсю занималась проектированием второго ребёнка. Самойлов жаждал наследника, да и Софи просила братика или сестричку. Ну как тут откажешь?
Когда после танца вернулись за столик, то застали мужчин за распитием уже более крепких напитков: на столе появились виски, коньяк и даже водка. Вентура был слегка пьян, но больше от счастья. Он посмотрел на Василису влюблёнными глазами и произнёс одними губами: «Моя!» Она улыбнулась и шепнула на ухо: «Мне нужно найти Алекса. Он обещал показать документы, которые восстановил на диске Артёменко. Я скоро вернусь. Развлекай гостей». Чмокнула его в нос и ушла.
К их столику постоянно кто-то подходил, присаживался на свободные стулья, жаждал пообщаться с руководителем компании, выразить свою благодарность за приглашение на праздник.
Василиса искала по залу глазами Распутина, и увидела его рядом со стильной девушкой в платье из шёлка насыщенного синего цвета. Платиновые волосы, короткая стрижка, вечерний макияж должны были создать образ утончённой светской красавицы. Но почему-то девушка напоминала Василисе Снегурочку: «Ей бы ещё косу да дублёнку из павловопосадских платков. А Распутину она определённо больше Анны подходит — с такой он бы точно остепенился».
Ох, прозорливица! И как смогла разглядеть сквозь годы то, что было, и то, что написано рукой Судьбы призрачными линиями на полотне жизни. Сбудется, не сбудется — никто не знает и не ведает…
Глава 34
Королевы Снежные ни фига не нежные…
Алекс Распутин не хотел идти на корпоратив.
Во-первых, он не любил все эти пьяные сборища с тупыми конкурсами, громкими звуками и пустыми разговорами. Во-вторых, они накануне поругались с Анькой. Его терпение практически достигло наивысшей точки, и когда девушка словно специально пролила кофе на ноутбук, велел собирать вещи и отправляться домой.
Но, блин, примирительный секс опять всё сгладил. Жаркие «поскакушки» в кровати и качественный глубокий минет смягчили сердце Алекса.
Он простил, но не забыл. И этот осадок так и плескался на дне души, раздражая его, царапая мелкими песчинками, вызывая чувство неудовлетворённости жизнью. Распутин чувствовал, как она утекает сквозь пальцы.
Кто он? Что он? Карьера состоялась, но за ней и не гнался. Доход большой и стабильный, но тоже не сделал его счастливым. Нужен человек рядом. Тёплый. Родной. Женщина.
Вон как Вентуру прёт от Василисы — мужик ходит порой, словно пыльным мешком ударенный, когда думает про неё. Эту улыбку влюблённого идиота ни с чем не спутаешь.
Алекс завидовал и тоже так хотел. Чтобы заблудиться в розовом мареве, сойти с ума от радости, дышать только ради любимой.
И тут взгляд парня привлекла девушка со смутно знакомыми чертами лица. А когда повернулась боком и улыбнулась, разговаривая с пожилым мужчиной, на её щеке появилась изящная ямочка, он её узнал.
Распутин застыл. Руки вмиг похолодели, а по спине прошла волна дрожи: «Боярыня Морозова!»
Он словно на буксире потащил Аньку, цепляющуюся за его локоть, вперёд.
Подошёл вплотную и заставил её обратить на себя внимание громким кашлем. Когда девушка подняла на Алекса бездонные васильковые глаза, у него сел голос. Красноречие скончалось в судорогах, но сарказм не так просто было отправить в нокаут:
— Боярыня Морозова? Какими судьбами?
Взгляд девушки заледенел:
— Господин Распутин? Тот же вопрос?
Алекс взял себя в руки:
— Ну, я тут почти свой — работаю в компании «Вентурит».
Анька дёрнула его за локоть. Мужчина словно и позабыл, что кто-то на нём висит:
— Позвольте вам представить — Анна, моя подруга.
Девушка протянула Аньке руку:
— Анастасия, сокурсница Алексея. Приятно познакомиться.
Алекс раздражённо прищурил глаза. Он не любил, когда его называют полным именем, и Морозова об этом прекрасно знала:
— Так что Вас привело, Анастасия Игоревна? Точнее, кто? Муж, отец, друг?
— Вам не приходило в голову, господин Распутин, что приглашение прислали мне, а не какому-то мифическому спутнику, чьим приложением вы меня представили в своих мыслях?
Распутина захлестнула волна гнева. Он несколько лет носил в себе жгучую обиду на ту, которая его отвергла. Выбросила, словно надоевшего щенка, ничего не объяснив и пропав из поля зрения.
А теперь стоит перед ним — ДОРОГАЯ, стильная, холодная. Режет по живому своими стрелками-стилетами, взглядом ледяным замораживает.
Изменилась так, что едва узнал. И косу свою шикарную отрезала, и похудела, и весь этот «лубочный» стиль, который создавала её мамочка-модельер, в прошлом оставила. Там же, где и его, Алекса, похоронила.
Анастасия прошлась по Распутину надменным взглядом и попрощалась:
— Рада была
