по этажу с гулким эхом просматривалось насквозь. Черников занял 17 этаж, Эвелина седьмой. Он занимался мониторингом международной реакцией на "бессарабский феномен".
Шло формирование международного экспертного совета. Рынки отреагировали сначала панически, потом по истечении первой недели (абсолютная пассивность возникшей зоны) отыграли назад. Слухи о конце света пресекались на корню, но слухи на то они и слухи, так еще с такими ретрансляторами как социальные сети… Нарастала всеобщая напряженность, натягивалась эта тетива неопределенности.
Эвелина как опытный игрок покера повторяла Черникову: «Терпение, друг терпение, тем более мы не блефуем» …
Черников, столкнувшись с масштабами «переворота», чувствовал какой-то подвох, не понимание происходящего, а теперь и холодность, отстраненность Ганской.
Он допускал ее занятость, но не случайно между ними были десять этажей гостиницы. Не случайно он не видел ее днями и не случайно, именно, он не спускался вниз, но зато поднимался на крышу, где размещался офис главных советников.
Вот где царила настоящая суета.
Черников едва поспевал хотя бы отслеживать принятые решения когортой управленцев размноженных клонов Ганской (надо понимать с урезанным интеллектом и временем жизнедеятельности — поэтому их можно было штамповать относительно массово). Выглядели они как студентки-выпускники даже не университета, а какого-то промышленно-экономического колледжа (недаром их физические прообразы были случайно подобраны из выпускных виньеток аграрного техникума 1983 года).
Черникову даже было любопытно, как развивались их межличностные отношения, как складывался микроклимат в коллективе главных советников. Там были молодые задорные девушки, которые не унывали ни днем и ни ночью, все контролировали, управляли базами данных, сидели за компьютерами и сами, собственно, были мощнейшими вычислительными машинами, но с каждым днем приобретали и набирали индивидуальность. Одна из них предпочитала черное кофе, а другая подкрасилась в блондинку, и все они любили играть в настольный теннис и покер, а шахматы презирали за их очевидную конечную вычислимость.
На лужайке в дендрарии, в пику экологическим предрассудкам, начался монтаж компактного термоядерного реактора и рядом с ним гигантского промышленного дубликатора. Сам агрегат в виде черного куба, объемом триста метров на триста и еще раз на триста, обычно в выключенном состоянии был невидимкой. Но в производственном цикле стелс технологии ради экономии отключались, и тогда над озером во всей красе повисал черный монструозный куб.
Параметры сооружения и задавали возможности для воспроизведения любого предмета: сначала объемное сканирования, а потом и воспроизводство абсолютной копии.
Любой образец изделия помещали в черный ящик: кусок колбасы, двигатель реактивного самолета (да лучше сам самолет). Потом объемная томография, и после, когда предмет был всесторонне исследован и разобран на атомы и молекулы, начиналось его воспроизводство и запуск в тираж.
Запущенный мегадубликатор начал с воспроизводства последней модели айфона (этот смартофон собирались изначально поголовно раздать народу для коммуникации). Образцы для дублирования, взятые в салонах мобильной связи, прошли тестирование на функциональность и прочность (были ускорены процессор, усилены композитом корпус, увеличены разрешения и герцовка экрана, переписан частично софт на абсолютную совместимость со всеми операционками). В новой редакции смартфоны могли выступать как мощные компьютеры, не уступающие десктопам и серверам (отпадала необходимость разводить новый парк всех этих умных устройств).
Таким образом, формировался и загодя печатался тираж первичной гуманитарки для каждого гражданина Молдовы. В нее входили: уже описанная оргтехника, а также продуктовый недельный набор с роботом мультиваркой. Все это загружалось на багажник трехколесного самоката. К ручке самоката привязана бирка-пакет с именем получателя гумпомощи, а в запаянном пакете находились лечебные таблетки и денежное пособие.
"Пробуждение" свершилось буднично и по плану.
Эффект можно было сравнить с видеоплейером, когда после нажатия клавиши остановленный и прерванный сериал (ты сходил на кухню за пивом), продолжается с полуслова героя.
Страна в момент ожила, все задвигалось, зазвучало, но уже гудели сирены гражданской обороны. По всем каналам, во все громкоговорители прошли объявления о введении комендантского часа. В город вводились карабинеры и мотопехотная бригада, укомплектованные исключительно облученными (с закладкой в сознании) солдатами. Новостные программы о государственном перевороте ворвались в информационное пространство. Предлагалось в ближайшие два дня не покидать своего жилья и слушать объявления временного правительства.
«В Молдове после десятилетий государственного бессилия, после десятилетий лишений и безразличия к нуждам народа силы добра взяли, наконец, власть в свои руки»…
Предлагалось, не беспокоится о временно интернированных. Все будут рано или поздно возвращены с компенсацией за причиненные неудобства.
На следующий день началась раздача гуманитарной помощи. Доставка осуществлялась по месту жительства. Люди спускались во двор, выстраивались не в длинные очереди. Сначала молчаливые, не зная, куда приткнуть эти трехколесные самокаты, крутили непонятную кастрюлю (на дне которой была приклеена брошюра с инструкцией), вытаскивали из нее кулечки с гранулированными полуфабрикатами (мультиварка полностью брала на себя процесс готовки, нужно было только выбрать и озвучить позицию в меню, да засыпать горсть гранул).
Всеобщее оживление началось, когда стали вскрывать бумажные конверты сденежным пособием: пачка тысячелеевых купюр в банковской упаковке. На таблетки в пакетики с красным крестом пока никто не обращал внимание. А молодые уже во всю вертели, настраивали себе и своим родителям мобильные телефоны, и уже по двору кто-то катался на самокатах, устраивал гонки…
План переформатировать тысяч пятьдесят самых активных пассионариев, а остальных накормить и развлечь успешно претворялся в жизнь.
Единая энергетическая установка была многотопливной. Особенно поразительной оказалась практика применять для топлива мусор. В топливный бассейн реактора перенаправили все потоки канализационных сбросов. Только переработка твердых и нетвердых отходов могла обеспечить светом целый район.
Был введен полный запрет на автомобильное движение в черте города. Только велосипеды и самокаты. Старушки просили установить на трехколесных самокатах сиденье, а продвинутая молодежь — убрать это третье колесо и разблокировать педаль газа.
Первые самокатные столкновения напрягли скорую помощь, но и продемонстрировали ее совершенство. Одной таблеткой лечили все травмы и хвори. Эта красная мятная карамелька с соком красного барбариса и была вся скорая помощь.
Всем желающим узнать о своем здоровье предлагалось посетить в назначенное время свою районную поликлинику, но большинство стало требовать только этих красных таблеток, предупреждающих инсульт, инфаркт, убивающие метастазы и даже усиливающие потенцию.
На время особого положения все заводы и фабрики объявлялись закрытыми. Всем уволенным оформляли бессрочное пособие по безработице равное средней зарплате в Швейцарии в кантоне Цюрих. Необходимым условием получение пособия было переобучение и два часа ежедневных общественных работ.
Два часа общественных работ протекали, как правило, на открытом воздухе. За каждой группой была закреплена зеленная зона (фактически — это парки, газоны аллеи прилегающего района). Мобилизованных заставляли запоминать латинские имена растений и высаживать саженцы, постригать ветки, собирать упавшие листья.
Подметать и
