Книга Друиды - Морган Лливелин

— Вряд ли, — признался я. Рикс мало интересовался учением друидов. Он был прирожденным воином, как будто мать родила его в боевых доспехах.

Так и получилось, что мы сразу отправились на юг, и на это раз уже я ускорял шаг. Наш погонщик мула и слуга Барок отрабатывал долг перед моим кланом. Честно говоря, толку от него было немного. Зато жаловался он постоянно. Но поскольку мул не возражал, я не обращал внимания на причитания слуги.

В Центральной Галлии ждали хорошего урожая. Уже недолго оставалось до праздника Лугнасад, предшествовавшего уборке урожая. Летний ветер наполняло гудение пчел, люди пели или устраивали состязания; женщины сходились кучками у колодцев и родников, обсуждая способы укладки волос, или просто сплетничали. Мы, кельты, свободные люди, мы любим работать, но иногда не прочь и отдохнуть.

Только на этот раз что-то было не так. На полях попадались проплешины, которые мне не нравились. Птицы летали неправильно, их стаи выглядели непривычно. Нам попалось стадо низкорослых овец, удиравших в панике от простых облачных теней — а уж на что безмятежные существа! Нет, что-то шло неправильно. Я еще прибавил шагу.

По берегу Лигера мы достигли горного плато; отсюда начинались земли арвернов. Меня снедало беспокойство. Кожу покалывало от нехороших предчувствий. Даже Тарвос, которого я считал если не совсем бесчувственным, то, по крайней мере, очень мало чувствительным, открыто нес короткий меч в руке. Я достал из-за пазухи свой амулет друида и выложил на всеобщее обозрение поверх туники, а Бароку посоветовал покрепче держать мула.

На торговом тракте нам попадались арверны, но они оказались на удивление неразговорчивы. Никто не хотел говорить о гибели Кельтилла. Если я начинал расспрашивать, люди просто отворачивались и спешили уйти. Но вот неподалеку от крепости Герговия мы, наконец, встретили барда.

Звали его Ханес Говорун. Имел он тщедушную внешность, отличался буйной растительностью на голове и сетью красных прожилок на лице. А голос был удивительный: богатый, звучный и приятного тембра. Даже обычный разговор в его исполнении напоминал балладу.

Когда я сказал ему, что мы идем в Герговию, Ханес спел целую оду основному оплоту арвернов, утверждая, что по сравнению с ней Аварик и Ценабум решительно проигрывают. Когда я спросил, знает ли он Верцингеторикса, он необыкновенно оживился.

— Этот молодой воин — самый свирепый боец в Галлии! — воскликнул он, размахивая руками. — Я видел его и в играх, и в учебных боях, и заявляю, что никто не может с ним сравниться! Он один стоит десятерых, а характер у него самый благородный!

Он намеревался еще долго восхвалять Верцингеторикса, но я перебил его самым невинным вопросом:

— А его отец?

— Ах-х. М-м-м — поток красноречия Ханеса мгновенно иссяк. Он подозрительно посмотрел на меня. — А что карнуту известно о Кельтилле?

— Я слышал, его недавно убили. Это очень обеспокоило меня, ведь Верцингеторикс — мой друг.

— Так что ж ты мне сразу не сказал? — воскликнул Ханес и расплылся в широчайшей улыбке. — Я тоже его друг, и сейчас как раз разыскиваю его, потому что мне на судьбе написано пребывать рядом с ним.

Он сказал это с таким напыщенным выражением, что я едва не улыбнулся. А улыбаться не стоило ни в коем случае, дабы не обидеть барда. Я только выразил удивление:

— Ты серьезно?

— О! Еще как! Я ведь самый знаменитый бард в Галлии, а значит, я должен уметь рассказать самую лучшую историю! Верцингеториксу с самого рождения была предсказана удивительная судьба. А недавно его изгнали из Герговии, и я, как только справился со своими делами, тут же поспешил к нему. Если ты его друг, идем вместе.

— А почему его изгнали? — спросил я, потеребив свой амулет. Бард, естественно состоявший в Ордене Мудрых, должен был видеть, что мне можно доверять.

Впрочем, я упустил из виду, что спрашивать барда, все равно что вызывать дождь над полями. Мы свернули с дороги и уселись в тени деревьев. Я приказал Бароку достать хлеб и сыр, и Ханес принялся живописать недавние события. Рассказ ничуть не мешал ему насыщаться, причем одновременно обеими руками. Все барды, насколько мне известно, обладали отменным аппетитом. Расправившись со своей порцией, Ханес с сожалением огляделся. Я приказал Бароку поделился с ним своей частью. Вожди и друиды чтут долг гостеприимства, и плевать, что по этому поводу будут думать слуги.

Ханес ел и рассказывал.

— Видишь ли, корни сегодняшних дел уходят глубоко в прошлое. Ты же знаешь, что некогда арверны занимали главное место среди всех галльских племен.

Я не стал сомневаться в его словах, хотя не было в Галлии племени, которое не претендовало бы на главенство среди прочих племен. Но мне хотелось услышать от арвернца его версию событий.

— Благородный король Кельтилл мечтал вернуть нашему племени былое величие, — продолжил Ханес. — Но на выборах неожиданно победил другой человек. Кельтилл не захотел с этим смириться, хотя слыл человеком мудрым и великодушным. — Ханес вошел в роль. Глаза его сверкали, голос вибрировал, речь изобиловала восклицаниями. Слушать его было сплошное удовольствием.

— И вот, чтобы защитить трон от угроз Кельтилла и его сторонников, новый король обратился за помощью. Он, как ты понимаешь, не чувствовал себя в безопасности. Он пожаловался римским торговцам в Герговии. Какие-то торговые дела у него с ними были...

При упоминании о римлянах я напрягся, как будто Менуа подтолкнул меня в бок. Ханес смахнул в рот последние крошки и продолжил выступление.

— От торговцев слухи дошли до римского командования и, похоже, те решили оказать новому королю помощь. Никто не называет никаких имен, никто в прямую не обвиняет римлян, но только в последнюю луну тело Кельтилла нашли в придорожной канаве. Он был весь изранен. А нашел его как раз старший сын, Верцингеторикс. Он просто обезумел от горя, и новый король, Потомар, приказал ему покинуть Герговию под угрозой смерти.

Все это звучало ужасно, я очень переживал за Рикса.

— Так кто же на самом деле убил Кельтилла? — спросил я.

— Может, кто-нибудь и знает, да не скажет, — ответил бард. — Но профессия бардов — это история. Я знаю, как надо спрашивать. Я же должен передать будущим поколениям правду. У меня свои источники. Так вот, мне сообщили, что торговцы намекнули Кельтиллу, что кое-кто может помочь ему