недоумевала: что же они вчера такого раскопали, что так спелись? С ней они не разговаривали, лезть в душу против воли Саша считала бессмысленным. А тут еще, по мере того, как поезд приближался к станции «МИ», девушкой начало овладевать смутная тревога. Едва поезд остановился, Саша буквально выскочила из вагона и понеслась по направлению к институту. Парни едва за ней поспевали.
— Бес беспокойства, не иначе, вселился в сестренку! — Мел сугробы развевающейся рясой Амвросий.
— Вот что плотный завтрак с людьми делает, — вторил ему Звеновой. — Сашка, не торопись так, а то вспотеешь и простудишься!
Но девушка не слушала парней. Беспокойство переросло в уверенность: что-то случилось! Девушка взлетела по лестнице и буквально ворвалась в здание.
За ней бежали монах и молодой ученый.
***
На этот раз Сашу и ее друзей никто не встречал — огромный холл был пустым.
Из холла девушка повернула налево, в магическое крыло. Краем уха она слышала, как чертыхнулся Звеновой и было удивилась этому… но потом все-таки вспомнила, что Николай работал здесь, в далеком 2068 году. Наверняка в правом крыле, «информации», а не «магии».
«То есть, будет работать в крыле информации», — поправила Саша саму себя.
Мысль о том, что парень так и не рассказал, почему вернулся в 2018 год, мелькнула и пропала: что-то назревало, висело в воздухе грозовой тучей.
Предчувствия девушку не обманули. Рядом с лабораторией «Гармонии и милосердного воздаяния» было многолюдно. Если, конечно, можно было назвать людьми большого черно-белого рыся и трех здоровенных барбосов. Да и в человечности яги Прасковьи и политикана Лаврентия Петровича, присутствовавших тут же, Саша очень сильно сомневалась.
— Так какая же ваша воспитанница — защитница? — вопрошал Лаврентий с видом уверенного в стопроцентной правоте прокурора. — Двоих под гильотину судьбы подвела!
— А вот это вы, батенька, напраслину возводите. — Магистр восседал верхом на Снежном. Черныш и Конопуш стояли рядом, добавляли веса своим присутствием. — Гильотина и так висела над головами тех недобрых молодцев, она была готова сорваться в любой миг. Так что, милейший, вы зря настолько поспешны в суждениях.
Лаврентий Петрович ничего не ответил рысю. Но Саша заметила, как один из перстней на правой руке политика вспыхнул, а вслед за ним сверкнула и брошка-трилистник на груди Прасковьи.
— Ты мог и ошибиться, перебежчик! — мигом вскинулась та.
Она снова была под личиной юницы. Пронюхала, что Саша придет не одна?
— Ах, Прасковья-Прасковья! — укоризненно покачал головой рысь. — Не слушала бы ты… всяких-разных. Весу в гильотине было около абсолютной тонны. И блеск был уже алмазный. По этим параметрам я и наводился.
«По параметрам? — Саша слушала перепалку с открытым ртом. — Наводился?»
Какую такую тонну можно намерить у все-таки эфемерной субстанции, которую представляла собой гильотина?
Но если в случае гильотины можно было, хоть и с натяжкой, но понять, о чем идет речь, то претензии оппонентов Магистра Саше были решительно непонятны. Они там были, в кафе том? Людоедов тех мерзостных видели? Наверняка ведь, нет! А туда же, на нее наговаривать…
И, надо сказать, удивлялась не только Саша. Звеновой хмурил лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл претензий к Магистру и Александре. Колкие слова в адрес девушки он попросту игнорировал. И монах Амвросий брань не замечал: с величайшим отвращением смотрел он на якобы юницу. Псы тоже принюхивались к Прасковье. Которая затравленно и очень зло смотрела на Сашу.
— Что же ты натворила, окаянная? — визжала яга. На груди мерцал, вспыхивал трилистник. — Зачем приговорила двоих?
— Вы заблуждаетесь, уважаемая Прасковья. — Саша спокойно держала странную волшбу, идущую от трилистника. И откуда только силы брались? — Я никого не приговаривала. Мое задание заключалось в том, чтобы отождествить двоих и четко почувствовать свое к ним отношение. Что я и сделала… Хотя, я совершенно не понимаю, почему я должна отчитываться перед вами. Вот!
И девушка вздернула нос.
— Правильно, не должна, — одобрительно кивнул Магистр. — И вообще, шла бы ты, Александра, в лабораторию. Вместе с друзьями. Ну, чего стоишь? Это приказ!
Саша нехотя повернулась к двери, принявшей сегодня облик тяжелой, кованой, средневековой — не иначе, в честь Амвросия! Девушка уже собиралась потянуть ручку на себя… как из перстня Лаврентия шибануло темной силой.
Ягу немедленно прорвало:
— Нет, погоди, перебежчик! Не изволишь ли объясниться? Как ты повлиял на эту выскочку, что она уже на первом задании смогла принять такое сложное решение? Ее явно кто-то подучил! Сама-то она — дура-дурой, и ей останется!
Дура-дурой? Саша медленно повернулась обратно. Шагнула было вперед…
И остановилась: Амвросий придержал за руку.
— Погоди, сестренка! Не торопись. Что-то с этой… даже не знаю, как ее назвать, не то.
С этим Саша согласилась: с ягой, и правда, творилось что-то непонятное, она чуть ли не пеной плевалась. Да еще и брошка-трилистник эта ее, так и мерцала, так и мерцала! И тогда Саша решила послушать, как отреагирует на слова Прасковьи Магистр.
— Это почему же «дура»? — с показным равнодушием осведомился рысь. — Одно то, что она выбрала в кураторы меня, говорит о ее уме. Иначе бы превратилась в визгливую обиженную на весь свет старуху. А оно ей надо?
Какое-то время «девица с соломенными косичками» хватала воздух идеально-очерченными юными губами. Потом все-таки опомнилась:
— Ты кое-что не учел, перебежчик! А может, и не знал. Своим решением твоя ненаглядная воспитанница подвела тебя и своих родителей под монастырь!
— Что?! — Саша рванулась вперед.
И добежала бы до яги, которая только этого и ждала. Даже крючок-корешок какой-то из кармашка вытащила — и Магистр, здесь же присутствующий, не смог бы яге в этом случае помешать. Ноздри Прасковьи раздувались; затаив дыхание, она так и пожирала глазами юную девушку…
Но Амвросий крепко держал Сашу. Да и Николай ухватился за другую руку. Пришлось яге разочарованно вздохнуть.
— А что ты думала, милочка? — выдала новую порцию яда она. — Перешла дорогу Лаврентию Петровичу, избежала участи донора, и жизнь удалась? Нет уж, дудки! Жалей теперь всю жизнь, поганая предательница!
— Эх, Парашка!.. — Рысь одобрительно кивнул парням: все правильно, держите Сашку крепче. — Стерьвь ты слабоумная, вот что я тебе скажу. Во-первых, Александра никого не предавала. А во-вторых — спасибо тебе за оценку ситуации. Я и не знал, что Сашка настолько ослабила карателя.
«Ослабила карателя?» — Вот теперь Саша запуталась окончательно. Почему Магистр так сказал? Речь-то шла о другом! О ее папе и маме!
А вот яга после слов Магистра взбесилась окончательно. Взвыв, пульнула она крючком-корешком в Сашу!
— Вот ведьма! — Амвросий вскинул правую руку — корешок вспыхнул!
И, шипя и чадя, сгорел.
Саша
