– Где новенькая? А что с остальными девочками? – Алёнка выстреливала вопросы, во все глаза таращась на разбросанные по комнате документы в аккуратно подписанных папках, вперемешку со старинными книгами, поражающими вычурными переплётами, – И почему у вас тут такой бардак?
Я укоризненно покачала головой и хотела указать на бестактность, но Зинаида Ивановна устало махнула на кресла для посетителей.
– Не мучай её, пускай говорит, что думает. Полезное качество. Я всю ночь тут рылась, кое-что проверяла, так что вполне очевидно, что сейчас оно выглядит вот так. А Варвара, она в подвале сидит. Попозже её выпустим, если хорошо себя будет вести, – Зинаида Ивановна заговорщицки подмигнула Алёнке, – правильно, как считаешь?
– Я бы хотела с ней подружиться, – ответ серьёзный, даже торжественный, – А что она натворила? И нашли вы, что искали? – Алёнка всё-таки упорствовала в бесцеремонности, но я решила отложить воспитательный процесс до лучших времён.
– Скорее да, чем нет, – и Зинаида Ивановна обратилась ко мне, – А ты что думаешь, Федора?
– А что я могу думать, если вы меня держите в полном неведении?! Даже оборотни, и те гораздо больше рассказали, хотя вы советовали с ними не связываться. Кстати, Рыжая передавала вам привет. И что у вас тут происходит, в самом деле? Что с детьми? Это из-за Варвары?
– Погоди, не тараторь так быстро. И что же тебе поведали оборотни? Считай, я заинтригована, – Зинаида Ивановна неожиданно прытко перегнулась через массивный подлокотник и раскопала в ворохе бумаг на журнальном столике коробку с недоеденной пиццей. – Хотите? Она ещё тёплая вроде.
– Не просто поведали, а очень наглядно развоплотили при мне бедную дочку Потапова и ещё дочь и внучку самой Прасковьи, – от пиццы я вежливо отказалась.
– Да ну? Неужели Рыжая получила по носу? Забавно. Она всегда так рьяно охотилась на дурную бабскую кровь, что ей должно было когда-то аукнуться. Дочери-оборотни, это всегда риск. Кому уж, как не ей это знать. И хотела бы я полюбоваться на её лицо после полудня… – Зинаида Ивановна неожиданно довольно хихикнула.
– И ещё вы могли бы предупредить, что Серых мой отец, вы же знали прекрасно. Какой смысл в этой дурацкой секретности?
– А тебе и этого не рассказали? Занятно. Я подозревала, что ты понятия не имеешь про Кощею, наша излишне самоуверенная ведунья очень не любит про то распространяться, но что бы настолько? Мрак. И как тебе то, что тебя выкинули вон из сплочённой семейки? Как мусор.
– Что-то я запуталась. Самоуверенная ведунья – это кто?
– Да директриса их, – и Зинаида Ивановна превратилась в Варвару, с аппетитом уминающую кусок пиццы, – я её в подвал пока сунула. Вернее то, что от неё осталось. Честно говоря, там немного.
Алёнка ойкнула и Варвара лениво подняла указательный палец, не меняя спокойный тон.
– Не дёргайся, а то пополнишь коллекцию моих домашних питомцев. Мне бы этого не хотелось, кстати. Федора, я просто так не трону вас, так что лопайте лучше пиццу, пока обрисую весь расклад, – Алёнка чуть побледнела, но послушно замерла, а я и не думала сопротивляться, помня нашу последнюю встречу, – Думаю, они догадались, что с тобой, ещё задолго до твоего рождения, и предусмотрительно спрятали от родного отца. Тут я их не виню, кстати. Оборотни у нас нервные, им такое ни к чему. Сначала всё шло хорошо, ты родилась нормальной и справедливо считалась качественным ребёнком. К тому же, их очень грела мысль, что где-то в Москве есть духолов, способный решить потенциальную проблему. Но когда ты начала видеть другую свою сущность, они реально запаниковали. И как раз тогда последнего духолова сами же оборотни и прихлопнули. Сдуру. Воспитательница перепугалась за весь драгоценный выводок и поскорее сбагрила тебе куда подальше, сунула в приёмную семью.
– И что же такое со мной? – в памяти мелькнуло самое ранее детское воспоминание, женщина в паутине сидит на стуле и я никак не могу разобрать её черты.
Тень Варвары скользнула по полу и обвилась вокруг моей правой кисти, плавно вытягивая из кожи тонкие нити паутины. Нити струились и складывались в тонкую женскую фигуру, только лицо… На этот раз оно не было скрыто. Моё собственное лицо.
Она была моим зеркальным отражением, но из-за вросшей в тело паутины движения казались смазанными, чуть искажёнными. Теперь я хорошо разглядела, что паутина эта живая и состоит из мириадов крошечных сгустков тьмы. У тьмы появились глаза, и они с любопытством и лёгкой иронией рассматривали мою же собственную озадаченную физиономию. Это было дико странно.
Варвара насмешливо наблюдала за моей реакцией.
Другая я заметила и кое-что ещё – тень Варвары удерживала вокруг опалённой земли детского дома огромный пузырь-обманку, подсовывающий случайным прохожим именно ту картинку, которою те ожидали здесь увидеть, чтобы пройти мимо безо всякого интереса. Даже не просто фальшивку – внутри пузыря ходил сейчас потерянный Царёв, только в его реальности здание оказалось пустым и совершенно безлюдным, брошенным десятилетия назад. Крыша, кое-где прохудившаяся, угрожала окончательно обвалиться.
– Не бойся, нас никто не найдёт. Таким, как мы, иногда лучше побыть наедине с собой, – Варвара щёлкнула пальцами, и наши тени исчезли, вернулись на место. Так буднично, обычные пятна сумрака под нашими ногами или на стене.
Я с опаской покосилась на свою, но стоило сфокусироваться на краешке тени, как та вновь забурлила.
– Со временем ты привыкнешь не обращать внимания на свою тень, но никогда уже не сможешь забыть про неё, – Варвара покончила с пиццей, выудила из кучи хлама салфетку и состроила зверскую рожицу, – Добро пожаловать в клуб самых страшных чудищ, ха-ха.
– А что они сделали с тобой? – удар точно в десятку. Варвара вся вспыхнула и стала удивительно похожа на обиженного подростка.
– Я покажу, – лицо Варвары приблизилось, нависло надо мной, и комната закружилась, уплывая за границу бокового зрения.
Полутёмная изба, освещённая единственным огарком свечи, а по крыше колотится надломленная ветка – такой ливень и сильный ветер, что из дому не выйдешь, только если острая нужда. За дверью что-то скребётся, и худая девушка поднимает голову над разложенными по столу пучками трав и чуть хмурит брови, прислушиваясь. Вроде бы показалось, но нет – с той стороны кто-то есть.
Осторожно сдвигает щеколду, и дощатую дверь отшвыривает яростным порывом. За порогом стоит, упершись рукой в стену, молодая женщина с таким огромным пузом, что сразу становится ясно – вот-вот родит. Варвара опытным взглядом обшаривает налипшую под потоками воды ткань и понимает, что нет, рано ещё, уж точно не сегодня. Не сейчас.
Она затаскивает внутрь еле стоящую на ногах женщину и заставляет снять насквозь мокрую одежду – успевает заметить, что живот у той ходит ходуном, нехорошо так. Даёт взамен надеть сухое, а та глубоко и часто дышит, но совсем не сопротивляется, а сидит на лавке и дрожит, зуб на зуб не попадает.
– Что же ты, дурёха, в такую погоду бродишь? Или тебя из дому выгнали? – Варвара убирает с лица гостьи разметавшиеся пряди и невольно любуется яркой, удивительной красотой. Это Кощея, молодая жена кузнеца из дальней деревни. Приходила уже не раз и не два за советами к Варваре, волновалась за ребёнка, тревожилась, да только нельзя было понять, в чём причина, потому что с виду всё как нельзя ладно шло.
