точен. С минуты на минуту взойдёт Сэрбэл.
Тихэни потупился, смущённый похвалой. Дэйкен жестом указал ему на кресло и, выждав, пока тот усядется и пристроит свой хвост, спросил:
– Нейк не зря вызвал тебя в Шэньри?
Дэш медленно кивнул:
– Да, Синеглазый. Я только что оттуда. Нейк прав: там творится нечто странное. Я бы сказал – настораживающее. На первый взгляд, просто совпадения, но если сопоставить… То там, то тут случаи, которые трудно объяснить тем, что мы знаем о Шэньри. Вроде не связанные, но пугающие. За одну ночь часть плодородного края превратилась в пустыню. Участились обвалы в горах. Высохла река. В одном из городов – землетрясение, в другом – сильные пожары. Всё вместе заставляет задуматься.
Джэд нахмурился:
– А что думает сам Нейк? Как-никак седьмой год находится там.
– Он, как и большинство наших Наблюдателей, в недоумении. Говорит, подобного ещё не происходило. Шэньри, конечно, не идеальный мир, притом такой древний, что успел забыть, когда зародилась его история, но похожих вещей нет даже в легендах. Миох, что провёл там полтора века, клянётся, что такого не помнит.
– Ты и с Миохом виделся?
– После разговора с Нейком я побывал почти у всех наших, решил – будет не лишним. Правда, никто из них ничего нового не добавил. Лиэл и Бэрт так вообще утверждают, что Нейку всё мерещится, но они живут на другом конце Шэньри, до них новости доходят медленно. Сиэль сказала, что не чувствует опасности, а коли уж дойдёт до подобного, справится сама, недаром она внучка Ройка. Остальные тоже волнуются мало, и все они наотрез отказываются покидать Шэньри без приказа короля или Круга, – Дэш вздохнул.
Синеглазый задумался.
– Что ж, – произнёс он после долгого молчания, – пока рано отзывать с Шэньри Наблюдателей. Тем более что необходимо следить за развитием событий. И всё же это странно, очень странно, Советник. Такое впечатление, что кто-то пробует применять нашу магию в ином мире.
Тихэни заёрзал. Джэд бросил на него быстрый, острый взгляд:
– Хочешь возразить?
– Поразительно, что ты слово в слово повторил то же самое, что и Миох. Он уверен, что и впрямь не обошлось без магии, причём магии Саора. Я бы не слишком полагался на его мнение, но он считает, что это потомок наших Великих магов.
– Почему он так решил? – мгновенно подобрался король.
– Из-за силы заклятий. Он выразился – «дикой силы», заметив, что она похожа на поведение могущественного, но необученного мага: разрушать он способен, создавать не умеет. Тут же Миох перечислил имена тех, чьи наследники могут обладать подобной силой, – Аен, Орииль, Тирен, Рэд, Маржэн, Дион и так далее.
– Выбор богатый, – усмехнулся Дэйкен. – Прибавить сюда Сарха, Кийга и Акена, список получится внушительный. Попробуй найди теперь в их потомках того, кто нам нужен.
Настал черёд Дэша внимательно посмотреть на короля:
– Так ты думаешь, Миох прав?
Джэд пожал плечами:
– Если и нет, я обязан это проверить, и как можно скорее. У меня намечается свободный час до полудня. Заскочу к Нейку, обсудим, что следует предпринять в первую очередь и как выйти на этого потомка Великих.
Советник замялся:
– Синеглазый… Наверно, мне не стоит говорить, но не лучше ли сначала предупредить Круг? Мало ли что…
– Но ты всё же сказал, – рассмеялся Дэйкен. – Не тревожься. Я только огляжусь.
Дэш повёл ушами:
– Все знают, как ты оглядываешься. Особенно после Артреска. Учти: если Дэр спросит меня, где ты и чем занят, я отвечу. Сам будешь перед ним оправдываться. Ты ему пообещал.
– Его слушаться – так шага из Оржа не сделаешь, не доложив, – Джэд отвернулся, чтобы скрыть смущение. – Ладно, предупреди всех, хорошо? А то, правда, устроит мне разнос… да перед всем Кругом!
– Хотелось бы посмотреть, – хмыкнул тихэни. – До вечера, Синеглазый. Я в Генти.
Он исчез. Король собирался было заняться следующим вопросом, как вдруг прислушался и замер. Эльгер звала его.
Но не она одна.
«Синеглазый! – раздался голос Орнга. – Ты очень занят?»
«Что-нибудь случилось?»
«Я не вовремя?»
«Это что-то изменит? Что у тебя?»
«Надо встретиться. Ты закончил с Дэшем?»
«Да».
«Я в Корхе, в Хоме. Минут через двадцать буду у тебя. Жди».
Дэйкен на миг задумался, затем резко тряхнул головой. Густые пряди смоляных волос отлетели за спину, открыв решительное, смуглое, прекрасное лицо. В следующую секунду он уже стоял в соседней комнате.
Эльгер сидела на постели, ребячьи поджав ноги так, что торчали одни острые коленки, и смотрела в окно на цветущие сады, окружающие Орж. Медноволосая девчушка с тонкими чертами светлого лица, она и в самую счастливую пору своей жизни осталась ничем не привлекательной худышкой, чьё своеобразное очарование открывалось далеко не каждому.
Только никакая красота не сравнится со счастьем любить и быть любимой.
– Эльги… – тихонько окликнул её Джэд.
Она обернулась и просияла:
– Синеглазый!
Он присел рядом, обвил, притянул к себе…
Словно обладая даром предвидения, Орнг опоздал на назначенную встречу, а когда наконец явился, то, тактичный по натуре, не стал допытываться, почему таким счастливым светом сияют глаза короля.
***
Дэрэк рассеянно следил за Эдрой, размеренно и неторопливо расхаживающей перед ним. Крылья лэктэрха были аккуратно сложены за спиной, их опущенные края касались пола, отчего казалось, что за Наставницей тянется пышный радужный шлейф. Ровный, звучный голос Эдры доносился до юноши как бы из глубины.
– И тогда Бальэн, принцесса Соледжа, как Старейшая из Правителей, передала ожерелье внуку Дэкэрда, Олаху, тем самым восстановив прерванную Тосеном единую цепь королей Саора. Вместе с ожерельем тринадцатый властелин нашего мира принял бремя, подобного которому не нёс ни один из его предшественников. Все семьдесят два года своего правления Олах был вынужден заниматься устранением последствий безумств Тосена. На одно только снятие Барьеров, исполосовавших Саор вдоль и поперёк, он потратил около шести лет, несмотря на то, что сершан Дарн, сильнейший в то время маг, помогал королю изо всех сил. Именно Олах принял закон о недопустимости разграничения нашего мира без веских к тому оснований. Мы называем этот закон Законом о Барьерах. Он гласит: «Никто не имеет права отделять часть пространства иначе, чем для защиты жизни или разума, тот же, кто любопытства или же корысти ради посягнёт на целостность Саора, будет изгнан с позором». Барьеры были настоящим проклятием Олаха, потому он и относился к ним столь непримиримо. Советник Илг уговорил короля внести поправку и разрешить использовать Барьеры при Поединках и состязаниях, но он же строже прочих следил за соблюдением нового закона. Первый же нарушитель Закона Олаха был приговорён Кругом к пожизненному изгнанию – самому страшному, последнему наказанию, до Тосена почти исчезнувшему. Но и преступление этого человека – а он был человеком, маг Рэд, сын того самого Скерга, что служил Советником Безымянного, – было ужасно. Привыкнув в Тёмные времена ко вседозволенности, он в ярости на изменившую ему возлюбленную Ашиль, дочь Тила, накрыл Барьером остров Скэ
