— Я предупредил. Нюансы меня не интересуют.
У-у-у-у. Ненавижу! Конченный! Просто конченный!
Сиденье качнулось. Я опасливо покосилась назад, встретившись с одним приоткрытым глазом Морды. На какое-то мгновение мне показалось, что она смотрит на меня сочувствующие и одобряющие.
— Проголодалась? — решая отвлечься, я тянусь к остаткам фастфуда, на миг замерев:- А…а ей можно такое есть вообще? — не знаю почему, но мне не хочется к нему обращаться после произошедшего. Вот ни Рома, ни Зверь, никак. Разве что оно! Но за оно я однозначно отгребу по полной.
— Отдавай. Что захочет, то съест. Она неглупая девочка. — неохотно, отвечает он, не отрывая взгляда от дороги.
Кормёжка несколько отвлекла от негативных мыслей. Даже успокоила. Морда в самом деле ела выборочно. От пиццы, например, отказалась, но умяла упаковку сосисок и колбасную нарезку. Чего греха таить, я и сама помогла ей со всем расправиться.
Хотела предложить Зверю, но поймала себя на мысли, что испытываю страшно сильное желание засунуть ему эту сосиску в глотку. Будем считать, что в большой семье лицом не щёлкают. Не оголодает.
Уже в вечерних сумерках мы подъехали к большому загородному дому, остановившись перед высокими воротами.
— Куда мы приехали? — с интересом разглядывая разбитые клумбы и деревца под забором, интересуюсь я.
— Тебе нужна одежда. А мне еда и отдых. — ответ мне уже не понравился. Опять никакой конкретики.
— Моей матери. — злорадно улыбаясь, заявляет он.
Ворота пришли в движение, медленно разъезжаясь в разные стороны. Зверь направляет машину по гладкой дороге, к невысоким ступенькам.
— Ты меня наказываешь… — шепчу я.
— Я не хочу ехать в ночь, Лиля. Я тоже имею не железные нервы и могу устать.
Не верю ни единому слову. Я знаю, что он специально привёз меня к своей матери. Чувствую.
— Завтра ты отвезёшь меня домой. Наши пути разойдутся. Сделка аннулируется. Деньги можешь оставить себе. Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
— Вернёмся к этой теме завтра. — равнодушно бросает Зверев, глуша мотор. — Сегодня ты всё ещё моя невеста.
Глава 32
Роман Зверев
Без сожалений отдаю девчонку на растерзание матери. Мне нужно успокоиться. Я и так чудом удержался от того, чтобы не надавать ей по голой заднице. А это прогресс! Ни одну женщину мне не хотелось ударить! Никогда!
…разве что, по их личной просьбе и в соответствующей атмосфере.
Но эта Кононова!
Почему я, идиот, считал, что дочь военного будет гораздо умнее, предусмотрительнее и спокойней?! Она сущий дьявол. Бывают, конечно, проблески адекватности на тёмном полотне её безумства, но их ничтожно мало.
Ну не бить же её и правда, в конце концов? А как справляться? Как?
Отступать поздно. Звягинцев клюнул, сделал второй шаг. Ещё бы Кононова пользовалась ртом по назначению, и рассказала, о чём они говорили, а не чушь несла.
Мутная история на самом деле. Непонятно, что мне с ней делать? Оставить матери на перевоспитание? Так от девки станется оформить матушке очередной сердечный приступ. Слишком рискованно. Вообразить себя её работодателем и оштрафовать? Может сработать. Правда, я до сих пор не понимаю, для чего ей такие деньги. Наследство там шикарное. Девица двинутая, но совершенно не зациклена на внешности и статусных вещицах. Чтобы прижать её этим, не помешало бы выяснить, зачем она так вцепилась в бабки. Ещё и в такую сумму. Половину общака отдам этой конченной за эту аферу.
Плевать. Не деньги главное. Главное, чтобы это не было напрасным. Добраться до радикалов и производителей наконец-то. Закончить эту негласную войну. Убить всех. До единого. Отыскать их отпрысков, родителей и всевозможных родственников…Уничтожить! Чтоб даже памяти о них ни у кого не оставалось!
— Кого я вижу… — раскинув руки в стороны, Дима поджидает меня у дверей, ведущих в кухню.
— Без этого! — резко обрываю друга, отстранив его в сторону.
Вхожу в кухню, шаря взглядом по столам и поверхностям. Не найдя ничего привлекательного, иду к холодильнику.
На стол летят контейнеры, тарелки с овощами и салатами, колбасы и сыры. Дима смотрит на меня насторожённо, но с вопросами не лезет. Ждёт. И правильно делает.
Остервенело, отгрызаю кусок колбасы от палки, задумчиво пережёвываю и выдаю:
— Конова грохнула одного из ребят Звягинцева.
Секунду наблюдаю, как моложавое лицо хмурится. Он щурит правый глаз, не глядя подвигая стул для себя, и садится, рвано выдохнув:
— Я так понимаю, это не шутка?
Качаю головой, снимая пищевую плёнку с сыра.
— Премиальные ей выписал?
— Пиздюлей я ей чуть не выписал! — лезу в ящик стола за ножом, бросая мужчине:- Сделай кофе, я расскажу. У меня башка ни хера не варит. Может ты сообразишь, как такое произошло.
Быстро нарезаю колбасу, сыр и овощи. Сваливаю всё на одно большое блюдо, отыскав его в самых нижних ящиках, и торжественно ставлю на стол.
Дима занят кофемашиной, но это не мешает ему бросать на меня настороженные взгляды.
Избавлюсь от мастерки, бросив её на соседний стул, и сажусь есть, игнорируя некое напряжение, повисшее в комнате.
— Ну и? — нетерпеливо постукивая пальцами по столу, Дима нарушает молчание.
От чашек с кофе идёт восхитительный дымок. Я уверен, он пахнет так же — восхитительно. Вот только я этого не чувствую!
Умяв несколько сочных помидоров, я начинаю рассказ:
— Приём не удался. Объявилась Ками. — Миша округляет глаза, но я спешу его успокоить:- Я решил этот вопрос. Да и Кононова не промах. Настоящая кошка. Но отвлечься пришлось… — поджимаю губы, придвинув к себе белую чашку с кофе. — И вот здесь самое интересное… Пока я отвлекался, к Кононовой подкатил яйца некто, представившийся Звягинцевым. Она, как всегда, натворила дел…
— Записи с камер брал? — глаза мужчины загорелись злобным блеском.
— Конечно! — даже как-то обидно слышать такие вопросы. — Не в этом дело, ты слышишь? Ничего общего у мужика с тем, что Ал поймал у администрации, когда Конона слили.
— Я уж было подумал… — Дима разочарованно поджимает губы, задумавшись на несколько минут. Я трачу это время на кофе и остатки сыра. — Слить Конона мог и один из его людей. А мы просто приняли помощника за лидера. Как тебе вариант?
— Тогда получается, что к Кононовой заявился настоящий Звягинцев. — отвергаю это предположение.
— А почему ты думаешь, что это не он? — раздражённо уточняет Дима, я уверен, борясь с желанием мне врезать.
