— Ничего такого. Я всего лишь хочу, чтобы вы позволили мне ходить на работу.
Лицо Сурового удивлённо вытянулось. Не такой просьбы он ожидал. Возможно, он думал, что я, как и прочие продажные девки, попрошу для себя шубу, машину или дорогие украшения. Меня обижала мысль, что он до сих пор мог думать обо мне именно так.
В ответ Суровый покачал головой:
— Проси другое.
— Но мне ничего не надо! — вспылила я. — Ничего, кроме того, чтобы чувствовать себя человеком, а не… зверушкой, запертой в золотой клетке.
— Интересные мысли!
Суровый опёрся локтями о стол и в упор посмотрел на меня.
— Другие… девушки считают себя успешными, когда им не приходится впахивать, чтобы получить то, что сейчас есть у тебя. Но ты…
— Но я не они. Никогда такой не стану.
— То есть ты хочешь и дальше драить грязные полы за три рубля в час?
Суровый наклонился вперёд, досконально, детально изучая меня…
— Вы преувеличиваете. Но суть верна. Я предпочла бы работать.
— Исключено. Ты не будешь трудиться на дешёвой, низкооплачиваемой и физически тяжёлой работе. Ты вынашиваешь моего ребёнка. Это главное…
— Я сойду с ума от безделья!
— Не сойдёшь. Завтра тебе надо будет встать на учёт по беременности в лучшей из клиник. Врач составит для тебя режим питания, расписание. Запишет на йогу для беременных, плавание… Это всё будет занимать время.
— Но не целый день! — возразила я. — Не пойду на плавание. Не умею плавать.
— Хм. У меня в доме есть бассейн. Значит, найму для тебя персонального тренера.
— Спасибо. Но это чересчур!
— Остынь, я стараюсь не ради твоей задницы и не для того, чтобы впечатлить такую простушку, как ты. Я всего лишь хочу получить здорового малыша. Точка.
— Хорошо. Я буду стараться. Но вопрос о работе…
— Закрыт, — отрезал мужчина.
— Не закрыт.
Наши взгляды скрестились и в воздухе повисло густое, жаркое напряжение. Ожидаемо, я первой отвела взгляд в сторону.
Суровый внезапно потянулся ко мне через весь стол и дотронулся до моего запястья.
— Объясни, почему ты хочешь работать. Просто объясни. Как есть. Я пойму. Попытаюсь.
Я задрожала от его проникновенного и нежного прикосновения. Жар заструился по телу и сосредоточился там, где моей руки касались его пальцы.
Биение сердца, мысли, кровопоток — всё устремилось туда и сосредоточилось в одной точке соединения.
— Я вас не знаю. Совсем, — решилась признаться я. — Мы из разных миров. Возможно, многие мои проблемы для вас непонятны, а страхи и опасения кажутся надуманными. Сейчас вы обеспечили меня всем необходимым и даже сверх того, сверх всего, к чему я привыкла. Но я вас совсем не знаю, — снова повторила. — У богатых свои причуды. Сегодня хочется одного, завтра — другого. Я просто не хочу оказаться ещё одной вашей однодневной прихотью. Не хочу однажды проснуться и оказаться выброшенной на улицу, без копейки в кармане.
=49=Осторожно взглянула в лицо мужчине, опасаясь увидеть на нём насмешку или недоумение. Но на удивление Суровый не торопился насмехаться надо мной. Он серьёзно кивнул, пообещав:
— Я подумаю над твоими словами. Но ты не будешь сутками драить полы за копейки. Я постараюсь пристроить тебя на небременительную работу на полдня, не больше. Это мои условия.
Я не ожидала, что он согласится. Даже предположить не могла, что он прислушается ко мне!
— Спасибо! — поблагодарила от всего сердца.
— Пока не за что. И кстати, я не родился с золотой ложкой во рту, — обронил Суровый и вновь переключился на тему моей беременности. — Завтра приём в клинике. Тебя отвезут и возьмут все анализы. Надеюсь, у тебя нет наследственных генетических заболеваний?
— Нет… Кажется, ничего такого. А у вас?
— Хрен его знает.
— Как это?
— Я детдомовский.
Неужели мне представился шанс узнать этого мужчину поближе? Нам принесли заказ, мы принялись за еду. Я тщательно выбирала выражения, чтобы поговорить с мужчиной, но его телефон затрезвонил.
— Да. Я занят. Что?! Когда? Где… Прямо сейчас? Хорошо…
Суровый отложил телефон.
— Возникли неотложные дела.
— Ужин закончен? — я с грустью посмотрела на начатый салат и жаркое из ягнятины. Никогда прежде не ела такой нежной и сочной баранины.
— Нет. Ты можешь продолжить ужин. Мне придётся отлучиться на минут двадцать. Потом я вернусь за стол и мы продолжим… — пообещал Суровый и вышел твёрдым шагом.
***
Суровый обещал вернуться через полчаса, но обещанное время прошло, я расправилась с жарким и доедала салат. Мне было скучно сидеть одной за столиком, и я решила позвонить сестре.
Я не ожидала, Даша ответит сразу же, но она взяла трубку после второго гудка.
— Привет, Даша.
— Настя! Я уже начала гадать, жива ты или нет!
— Жива. Просто была занята. Столько всего произошло…
— Рассказывай! — потребовала сестра.
Мы всего лишь разговаривали по телефону. Но я хорошо знала Дашу, знала её повадки и поэтому, когда услышала требовательный тон её голоса, сразу же, в мельчайших подробностях представила её лицо.
Я словно наяву видела, каким азартом горят её глаза и как она нервно перебирает пряди левой рукой, немного хмурясь.
— У меня всё хорошо.
Я решила начать разговор издалека. Но Даша не дала мне сказать и двух предложений, мгновенно вставив свои замечания:
— Словами «У меня всё хорошо!», сестрица, ты от меня не отделаешься! Поняла? Как тебе не стыдно пропадать так надолго и ничего мне не говорить! Я же за тебя переживаю, беспокоюсь. Ночами не спала.
Мне становится совестно, что о Даше я подумала в последний момент.
Всё же она моя сестра, хоть и двоюродная, но это самый близкий человек, который у меня есть.
