Ева выскользнула из спальни своего предполагаемого парня в два часа ночи. Натан после двух серий и двух бутылок отрубился в обнимку с подушкой. Ева же сезон досмотрела, а когда вышла во двор, сразу заметила, что не спится не ей одной. Шон расслабленно откинулся в шезлонге и неспешно тянул кальян. И сидел так, чтобы видеть парадную дверь. И Еве, чтобы добраться до выхода и своей машины, необходимо пройти мимо него.
– Не спится? – спросила нервно. Неужели правда ее караулил? Шон не ответил, неспешно выдохнув ягодную струю. Ежевика с малиной что ли? А еще он шарил взглядом по ее лицу и телу. Неужели ищет следы блуда?
– В доме пожилых людей… – протянул он. – Ай-ай-ай. Не стыдно, мисс Кьяри?
Ева на этот выпад даже отвечать не стала. Почти не стала:
– Да пошел ты, – и прошла мимо.
– Ну хоть бесплатно. Или нет?
Ева резко остановилась, круто разворачиваясь.
– Когда ты уже отстанешь от меня со своими деньгами?! – Шон поднялся, готовый схлестнуться. – Я вернула тебе эти чертовы десять тысяч! А то, что ты их футболишь, не мои проблемы! Отвали уже от меня! – Ева ткнула ему пальцем в грудь.
– Думаешь, мне нравится цепляться к тебе? – Шон перехватил ее руку. – Я тоже хочу развязаться с тобой, но я не могу! Просто не могу!
– Пошел к черту! – не выдержала Ева и с силой выдернула руку. Она поскользнулась на белом мраморном бортике. Шон попытался поймать ее, не вышло. Они вдвоем упали в бассейн. – Ты что сделал?! – вынырнув, возмутилась Ева. – Вообще уже!
– Ты сама свалилась! – прорычал Шон. – И меня потянула, пигалица.
Ева выплыла и, подтянувшись, выкарабкалась на сушу. Мокрая, как курица: волосы облепили лицо, с юбки текло, а топ неприятно льнул к телу.
– Все! – выдохнула Ева. – Я так больше не могу! Ты победил. Я не могу бесконечно сражаться с тобой. Не могу! – Она покачала головой. – Больше ты меня не увидишь. – Ева развернулась и бросилась к выходу. Да пошло оно все! И Шон Пристли в первую очередь!
– Ева, стой, – он догнал ее, останавливая.
– Ненавижу тебя! – выплюнула она, оказавшись к нему лицом.
– А я тебя! – Что произошло дальше – просто не поддается логике. Магнитная буря, космические войны, природные катаклизмы, или, вообще, война миров. Их губы просто встретились, а мозг отключился. Голые инстинкты. Страсть и ненависть. Разомкнуть объятия стало невозможно. Шон крепко стиснул ее бедра, покусывая губы, и подхватил под ягодицы. Беседка была рядом. Он усадил ее на что-то деревянное и гладкое, а сам оказался меж ее широко разведенных ног. Ночь была прохладной, но тело Шона – это пожар. Ева чувствовала жаркие губы у себя на шее и жадные руки на груди. Она ногами обхватила его бедра, прижимаясь к паху. Мягкие трикотажные брюки, в которые он переоделся после ужина, облепили тело, и Ева остро ощущала, насколько Шон напряжен. Чувствовала, как его твердый член упирается ей в промежность. Только ее мокрые трусики и ткань штанов отделяли их от пропасти. Его рука нырнула меж ее ног, огладив бедро, и прикоснулась к тонкому кружеву. Шон, отодвинув узкую полоску, прошелся пальцами по влажным складочкам и глухо застонал. Ева отозвалась томным вздохом, потершись о его пальцы. Благоразумие? Нет, не знаем.
– Черт! – Шон оторвался от нее резко, ошарашив опустошением. Черт! Черт! Черт!
Ева и сама, с трудом приведя в порядок мысли, повторяла про себя: боже, боже, боже! Что же они чуть не натворили?!
– Прости, – хрипло проговорил Шон, – я не знаю, что на меня нашло.
Ева поспешно кивнула, хотя она-то понимала, очень хорошо понимала. В иной ситуации она ни за что бы не спросила, но сейчас ей нужно было знать:
– Шон, зачем ты делаешь это? Зачем женишься?
Он медленно повернулся и внимательно посмотрел на нее, словно пытался осмыслить такой, в сущности, легкий вопрос.
– А зачем люди женятся?
– По разным причинам: от любви, по расчету, от скуки и одиночества. По залету, наконец!
– Ну вот и выбирай любую причину, – загадочно шепнул он, показывая, что откровенничать с ней не собирается.
– Ты ведь не хочешь жениться, – Ева не спрашивала – утверждала.
– Да что ты знаешь обо мне и моих желаниях? – Шон снова приблизился, положив руки по обе стороны от ее бедер. Не касался, но был рядом, обжигая дыханием.
– Я не говорю, что знаю тебя, – ответила, абстрагировавшись от его близости. Ева пыталась говорить с человеком, а не с мужчиной. – Но я видела много пар. Знаешь, во что такие браки превращаются через пару лет?
– И во что же?
– В тоску смертную!
– Предлагаешь жениться на тебе подобной, чтобы собачиться без конца? – насмешливо поинтересовался он, полностью придя в себя.
Ева вспыхнула красным. Кретин несносный! Да причем тут вообще она!
– Что значит «мне подобной»? – с вызовом спросила она. Как он достал со своими оскорблениями! Навешал на нее ярлыков и любуется!
– Да с тобой же вообще невозможно нормально диалог строить! Ты либо язвишь, либо мы просто ругаемся.
– Что же ты тогда прохода мне не даешь? Даже в Принстон меня затащил!
– Раз уж встречаешься с Натом, то лучше будь под присмотром. Нечего тебе одной по Манхэттену шататься.
Ева открыла рот, задохнувшись от негодования! Как можно быть таким… таким…
– Знаешь, кто ты?
– Знаю, – улыбнулся Шон. – Тот, от кого ты, как кошка гулящая, с ума сходишь!
– Нужен ты мне! – Ева оттолкнула его и спрыгнула, как оказалось, с декоративной деревянной бочки. – Ты, конечно, кретин невозможный, – она решила не доказывать с пеной у рта, что он ее не волнует: во-первых, это ложь, во-вторых, равнодушие – оружие покрепче! – Вопреки всем твоим дурацким домыслам, я не желаю тебе плохого. Как и Эмили. Она очень хорошая. – Ева обняла себя руками – стыд и раскаяние запоздали, но все же пришли.
– А Натан что, плохой? – Шон резко развернул Еву. – Как ты можешь спать с ним и так отвечать мне?!
– А ты? – Она снова оттолкнула его. Ну все, достал ее этот самец орангутана! – А ты как можешь? Или скажешь что-то тупое, вроде: я же мужчина! Или что я сама напросилась! Ну давай! – Ева напирала на него, злясь за это вечное перекладывание ответственности: улыбнулась, надела слишком облегающую одежду, сделала яркий макияж или, о боже, выкрасила ногти возмутительно алым! Все, соблазнила мужчину, а он, вообще, бедный-несчастный и просто не смог устоять против уловок очередной самки и охотницы!
– Ева, – Шон схватил ее за руки и завел за спину. Слишком уж разъяренной она выглядела.
– Как у тебя вообще встал? – Ее уже было не остановить. – Я ведь такая неприятная, непривлекательная уродина.
– Что?! – непонимающе воскликнул Шон. – Что за бред ты несешь?
