I. Эдуард I (1272–1307). Законодательные реформы. Внутренняя администрация
1. В 1066 г. нормандское завоевание возвело между патрициями и плебеями, между владельцами замков и крестьянами двойной барьер — языка и озлобления, но довольно скоро обе цивилизации, насильно приложенные друг к другу, переплелись между собой. Саксонские крестьяне поняли ценность установленного нормандцами порядка, нормандские же сеньоры соблюдали обычаи английского народа. И к моменту восшествия на престол Эдуарда I слияние было почти полным, а особа короля стала символом. Хотя он по прямой линии и происходит от Завоевателя, но носит старинное саксонское имя в честь Эдуарда Исповедника, и он английский король. Его главная цель — уже не отвоевать Нормандию или восстановить Анжуйскую империю, но обеспечить единство Великобритании, подчинив Уэльс, а потом и Шотландию. Он говорит по-английски так же свободно, как и по-французски, и мы видим, что он отвечает по-английски на саламы посланников султана. Во время его царствования английский язык, который после завоевания тек по некоему «подземному» руслу среди ремесленников и вилланов, вновь появится под открытым небом. Со времен Симона де Монфора он используется в официальных документах. Среди новых грамотеев «нет ни одного на сотню, кто мог бы прочитать письмо на каком-либо языке, если это не латинский или английский». Еще до конца XIV в. в английских школах перестанут преподавать французский, и это вызовет жалобы Иоанна Тревизского, потому что даже дворяне уже не обучают ему своих детей. Как и язык, институты Эдуарда I предвосхищают современную Англию. Его законы окажут долговременное влияние на социальную структуру страны. Наконец, несмотря на искреннюю набожность Эдуарда, его позиция по отношению к папе будет уже позицией главы «национального и островного» государства.
2. Эти модернизм и инсуляризм тем более удивительны, что король по своему характеру оставался феодалом, а по своим наклонностям — Плантагенетом. Он был высокомерен, хорошо сложен, обладал длинными ногами и сильными бедрами всадника; его излюбленные забавы — охота и турниры. В отношении «лесных законов» он всегда был непреклонен. Его возвращение из Крестового похода больше напоминает подвиги странствующих рыцарей из романов. На своем пути он исправляет несправедливости, атакует разбойника в Бургундии и сражается с графом Шалонским. Завоевывая Уэльс, требует корону короля Артура и устраивает пир Круглого стола. Он кичится тем, что во всей строгости соблюдает кодекс совершенного вассала по отношению к королю Франции, приносит ему вассальную клятву за Гасконь и смиренно принимает решения своего сюзерена. Его девиз: «Keep troth… Pactum serva…» («Будь верен обету»). Без сомнения, ему случается, дав слово, передумать; и тогда он проявляет исключительную ловкость, извращая смысл текстов, чтобы согласовать свои желания и обещания. «Он хочет поступать по закону, — говорит один современник, — но называет законным все, что ему нравится». Когда ему надо избавиться от обременительной клятвы, он без колебаний прибегает к наследственному методу Плантагенетов: обращается к папе, чтобы тот освободил его от нее. В конечном счете, Эдуард скроен по хорошему образцу; его инстинкты благородны, и он проявляет редкую у государей того времени способность: учиться на ошибках. После восстания баронов он понял, что время деспотизма в Англии миновало и единственным средством укрепить монархию будет отныне опора на новые, растущие классы. Раздражительный, надменный, упрямый, иногда жестокий, но трудолюбивый, честный и достаточно рассудительный, этот рыцарь — воистину государственный муж.
Матвей (Мэтью) Парижский. Первая карта Британии. Около 1250
Так называемый «Круглый стол Артура» из Винчестерского собора. XIII–XIV вв.
3. Тогда как у нас во Франции почти вся правовая система датируется эпохой Наполеона, в Англии уложения Эдуарда I, если они не были отменены, все еще имеют силу закона. В начале своего царствования Эдуард, как некогда Вильгельм Завоеватель, велит провести расследование по всему королевству, дабы выяснить, по какому праву (Quo Warranto) некоторые сеньоры присвоили себе частицы государственной власти. Это дознание вызвало среди знати большое недовольство. Когда королевские юристы попросили графа де Варенна показать им свои грамоты, он вытащил из ножен заржавленный меч и заявил: «Вот моя грамота. Мои предки приплыли с Вильгельмом Завоевателем и завоевали все эти земли вот этим мечом. И этим же мечом я защищу их от любых посягательств». Неприятный ответ для короля-рыцаря. Но Эдуард I уже знал, что у написанных грамот в Англии больше будущего, чем у права меча, а впрочем, сопротивление было редким.
4. Благодаря самообладанию короля его царствование обошлось без непоправимых конфликтов с Церковью. Споров между светской и религиозной властью хватало, но они никогда не достигли накала ссор Вильгельма Руфуса с Ансельмом или Генриха II с Бекетом. Самый серьезный спор случился, когда папа Бонифаций VIII в 1296 г. буллой Clericis laicos запретил духовенству платить налоги мирским властям. Эдуард I, не без оснований раздраженный, приказал наложить арест на имущество Церкви и на монастырскую шерсть. Черное духовенство приняло сторону Рима; приходское духовенство, скорее английское, нежели римское, оказалось более чувствительным к упрекам короля. В итоге было достигнуто примирение. Такие споры опасно умаляли престиж папской власти в Англии. Авиньонское пленение пап, случившееся в 1303–1378 гг. во Франции, нанесет по этому престижу еще более тяжкий удар, подчинив папу власти врага. С XIV в. свежеиспеченный национализм и традиционный католицизм становятся в глазах англичан трудносовместимыми друг с другом, и уложение о провизорах (Provisors) запрещает всякому подданному, и особенно духовенству, платить налоги, подати и бенефисы вне королевства.
5. Это значило перекрыть самый обильный денежный источник, питавший папскую казну. Но королю приходилось довольно жестко защищать собственные доходы. С расширением функций правительства стали расти и его расходы, а старых налогов (феодальных «вспомоществований» и поземельного налога, geld) уже не хватало. Дополнительными ресурсами короля стали: экюаж, то есть сбор, заменяющий воинскую службу, который взимался не без трудностей и исчез в 1322 г.; налог на движимое имущество и земельную собственность, составлявший в целом до 1/15 для деревень и до 1/10 для городов (начиная с 1334 г. пятнадцатая и десятая будут зафиксированы на основании общей предполагаемой суммы доходов в 39 тыс. фунтов; и отныне всякий раз, когда парламенту придется голосовать по поводу пятнадцатой и десятой, это будет означать 39 тыс. фунтов), и, наконец, пошлины на ввоз и вывоз товаров (customs, или таможенные сборы). Вывозными пошлинами облагаются шерсть и шкуры, основные продукты королевства, а ввозными — вина.
