Конечно, Джон понимал. Но ему показалось нелепым слышать это от Колина. Можно подумать, у него самого есть женщина. А сам-то холостяк и живет с мамочкой в ее одноэтажном домишке.
— Ты же меня хорошо знаешь, — только и сказал Джон.
Ему и самому надоело проводить время с Марком. Но он почему-то боялся отказать ему, боялся за его психику, если скажет «нет». Ему казалось, что Марк на грани нервного срыва. Кроме того, хоть он и злился на Марка в ту субботнюю ночь, но последующим поведением Марк добился прощения, пусть и неполного. И еще Джон напомнил себе, что именно Марк дважды, пусть невольно, подтолкнул к разгадке шифров мини-Мафии. Утром Марк неожиданно не скупился на извинения. Он уверял, что не понимал, что творил, что вообще происходило с ним в эти дни. Или, точнее, знал, но Джону сказал бы в последнюю очередь.
— Хотя, если честно, ты был моей страховочной веревкой в эти последние недели, Джон. И я действительно не знаю, как бы обошелся без твоей поддержки. — И трогательно добавил: — Ведь я хороший, когда трезвый, правда?
«Да ты еще язвительней и придирчивей, когда не пьешь», — подумал Джон, но промолчал.
А вечером в понедельник Марк как бы замаливая грехи или возмещая убытки, приехал на Женева-роуд с великолепной книгой рассказов о Шерлоке Холмсе в роскошном кожаном переплете и всеми томиками дешевого издания «Отца Брауна». После этого Джон, конечно же, не смог найти благовидную причину, чтобы отказаться от поездки в Санта-Клер за горшками, хоть это и влекло за собой ужин с неизбежной бутылкой, точнее, бутылками вина.
Руки Марка задрожали, когда он протянул ему книги. Джон заметил выражение ужаса на его лице. Широко открытыми глазами Марк смотрел то на стены, то на окна и хмурился, как будто видел что-то отвратительное. Но, конечно, там ничего не было.
Тучный седовласый мужчина со своей престарелой женой и девочкой, вероятно внучкой, расспрашивал Гэвина о скворце. Сколько ему лет? Клюется ли он? Сколько стоит? Гэвин выглядел взволнованным.
— Его нельзя покупать для детей. Они могут от него заразиться. Есть такая болезнь, называется ньюкаслская. Хотите посмотреть ягнят?
Позже, хитро улыбаясь, он рассказал Джону, что ньюкаслской болезни подвержены только птицы.
Джон засунул руку в карман куртки, надетой под спецовкой, и нащупал там письмо, которое положил туда, прочитав его утром. Дженифер снова умоляла о встрече с ней и Питером Мораном. Они могли бы поговорить о разводе как нормальные люди, писала она. Джон подумал, что смешно говорить, как будто они сумасшедшие, ненормальные, но попытались бы вести себя как нормальные. Наверное, здесь было бы уместней другое слово.
Смог бы он выдержать эту пытку — видеть ее с Питером Мораном? Представить, что они касаются друг друга в его присутствии? Вряд ли. Если бы он увидел, что Питер Моран касается ее руки или смотрит на нее определенно, он за себя не ручается. Так зачем тогда даже обсуждать возможность встречи с ними? О разводе не может быть и речи, потому что, как он думает, Питер Моран поведет себя, в конечном итоге, как раньше и бросит ее. Или вернется к тому, о чем действительно мечтал, занимаясь любовью с Дженифер. Но, с другой стороны, только согласившись на встречу, он сможет встретиться с ней, только так сможет ее увидеть. Как же это унизительно и оскорбительно.
Покупатель смиренно стоял рядом с ним с пригоршней пакетиков семян. Джон извинился и поспешил ответить на обрушившийся поток вопросов о семенах, на пакетике которых написано, что они вырастут в «цветок безумной страсти».
— Ха, ха, ха, черт! — заорал скворец.
В темном и похожем внутри на пещеру магазине при гончарной мастерской стоял резкий запах глины. Марк купил два огромных керамических горшка, расписанных цветами, с глазурованной поверхностью. Джон, хоть и не собирался этого делать, тоже нашел для себя подарок и приобрел лампу с массивным полусферическим основанием, покрытым дымчато-кофейной глазурью. Он еще неясно представлял, как устроить встречу в своем доме. Прежде чем свидание состоится, неплохо бы как-то приукрасить гостиную. К этому времени он уже возьмет из чистки чехлы для кресел, повесит занавески. А почему бы не порисоваться немного и не купить те две вазы? Они неплохо гармонируют с лампой. И пару цветочных горшков, в них он смог бы посадить герань…
— Ты совсем не собирался сюда ехать, а купил больше, чем я, — заметил Марк.
Казалось, он нервничал сегодня больше обычного. Джон не смог расслабиться в машине. Как только проехали Руксетер, Марк пошел на обгон грузовика, и в течение нескольких секунд Джон не был уверен, что им удастся сделать это. С выступившей испариной на лице, со страшной, как у горгульи, гримасой, Марк резко бросил машину в сторону, едва успев избежать столкновения с мебельным фургоном, приближавшимся по встречной полосе…
Но, возвращаясь в город, Марк вел машину уже гораздо спокойнее и больше не рисковал. Он обсуждал с Джоном, какие растения посадить в новые горшки, спрашивал совета, что лучше купить. Когда Джон напомнил ему, что Троубридж сейчас уже закрыт, так как в этот день недели они работают только до часа дня, Марк заворчал снова о том, к чему идет страна и как можно ожидать экономической стабильности Британии, когда магазины все еще придерживаются такой нелепой старомодной системы закрываться так рано.
Недавно открытый индийский ресторан «Хилл-Стейшн», расположенный на Александр-роуд, успел прославиться отличной кухней. Марк хотел сначала заглянуть в паб и припарковал машину в нескольких метрах от него на Коллингборн-роуд. Фонтейн-парк был в зелени, между буками и сикоморами проглядывали ухоженные газоны. С того времени когда Джон побывал в наглухо заколоченном доме, деревья в саду покрылись листвой, и, только внимательно приглядевшись, можно было заметить окна. Джон внимательно пригляделся, когда они проходили мимо фасада дома, но через заколоченные досками окна на первом этаже и забитые металлическими листами двери ничего не было видно. В какой-то момент ему показалось, что в окне второго этажа мелькнуло чье-то лицо. Уж не того ли высокого молодого человека, который приходил в тот вечер к тайнику на кошачьей лужайке? Джон не был уверен, что узнал бы его снова. А вдруг это человек, которого зовут Чамберс?
Марк распахнул дверь «Гусака». Такие места Джону особенно не нравились. Истинно городской паб начала правления короля Эдуарда, с массой витражей, богато украшенным, но грязным потолком, мраморными столиками, апатичными барменами и шумной клиентурой. Резкий запах пива встретил их теплой волной.
— О господи! — воскликнул Марк. — Мы забыли купить на вечер вино.
Джон был бы рад вообще не вспоминать об этом, но понимал, что, если бы вино было, он выпил бы. Уже почти половина шестого, и оставалось чуть более получаса до закрытия винного магазина на Руксетер-роуд. Джон взял полпинты[13]легкого пива и пристроился на уголке стола. Марк выскочил из паба на поиски дешевого рислинга. За всю поездку Марк ни разу не вспомнил Черри, и Джон был этому рад. Ему казалось, что Марк держит в памяти образ сестры, совершенно не совпадающий с тем, что хранит он. И от этого временами он чувствовал себя крайне неловко. Похоже, Марк запомнил ее как прекрасную богиню, роковую женщину, в то время как для него она была просто маленькой сестренкой, уродливость которой он заметил, когда ей исполнилось одиннадцать.
