Села ровно, поправив длинный бежевый свитер и сводя ноги, обтянутые плотными колготками телесного цвета. Неловко нашла ступнями ботильоны и втиснула в них ноги. Кирилл молча наблюдал за моими манипуляциями, роскошный и вальяжный в своей позе хозяина мира. Он отлично вписывался в атмосферу этого дорогого шикарного салона частного самолета, в то время как я казалась себе самозванкой, которую разоблачат и вышвырнут. И я сильно сомневалась, что новый шикарный гардероб подарит мне иные ощущения и избавит от чувства стеснения.
— Сиди, как тебе удобно, — устало вздохнул Кирилл, явно недовольный тем, как я засуетилась в его присутствии.
— Спасибо, — машинально поблагодарила я, тут же прикусив язык и снова ощущая неловкость. Кирилл просил меня чувствовать и вести себя естественно, дать ему возможность проявить себя кавалером, взамен пообещал оставить в доме моего брата и уговорить его согласиться на операцию.
Я не знаю, как и о чем разговаривали эти двое, они не поставили меня в известность и вопросы игнорировали, молча и многозначительно переглядываясь, но как итог брат сейчас летел вместе с нами, с другом отделении за перегородкой вместе с Соней, Нелли и Мартой Рафаиловной, удивляя меня переменами в поведении: никаких глупых шуточек, подколок или упреков, никакого ворчания, а одно лишь радушие. Брата словно подменили, Булацкому удалось совершить чудо.
Загадка перевоплощения брата меня изводила, мне очень хотелось выяснить, какими методами действовал Кирилл. И я очень надеялась, что это не шантаж, хотя не удивилась бы …
— Тебе что-то нужно? Еда, напитки, теплый плед? — меж тем интересовался Кирилл, вскидывая запястье и глядя на массивные часы. — Через два часа будем на месте. Можешь поспать.
— Нет, я ничего не хочу. Спать тоже, — мотнула головой. — Мне, главное, чтобы туалет был открыт… — я беззастенчиво и смело посмотрела Кириллу в глаза, напоминая о своем состоянии. Я выставила беременность буфером между нами, защищаясь тем самым от его поползновений.
Если он хотел ухаживать, то на данный момент мне было вполне достаточно спокойных разговоров, а не выяснения отношений. Заботы, а не приставаний. Возможно, я отыщу в будущем муже не узурпатора, а уравновешенного джентльмена. Признаться, меня привлекала многогранность его натуры, его мужественность, властность и в то же время внимание к деталям, забота обо мне.
— Туалет и так открыт. Там все удобства. Ланской прислал мне результаты твоих анализов. Олег купил витамины, которые тебе необходимы. В целом ничего плохого не обнаружили, тебе не нужно лежать на сохранении или наблюдаться чаще, чем обычно. С беременностью все в порядке.
— Спасибо, Кирилл, — искренне поблагодарила я, внутренне успокаиваясь. Хоть что-то в порядке. И он снова вспомнил о том, что было для меня так важно. — Спасибо, что позаботился об этом и не забыл про моего отца. Ты не представляешь, как он счастлив, что ему привезли технику. Раньше он вручную косил всю траву и перекапывал землю, — сказала и осеклась, думая о том, как неуместны приземленные разговоры о хозяйстве отца. Это как говорить барину о буднях подчиненных ему крестьян. Булацкому подобное неинтересно. Где он, а где мы? Но Кирилл меня удивил свои неожиданным замечанием:
— Твой отец прислал очень вкусные яблоки и груши, Марта Рафаиловна за завтраком хвалила. Я взял с собой несколько. Если хочешь, распоряжусь принести.
На завтрак я не спустилась, поэтому была не в курсе папиной самодеятельности, но меня поразило, как по-доброму Кирилл отзывался о банальных гостинцах, не смеясь над такими простыми вещами. В мире частных самолетов, автоматных очередей и показной роскоши много ли значит маленькое, выращенное своим трудом яблочко? Когда можешь купить все что угодно, обратишь ли внимание на подарок, сделанный от чистого сердца?
Кирилл заметил, упомянул и поблагодарил. И после его высокомерных речей о нашем бедном и убогом существовании эта похвала пролилась бальзамом на душу и создала тонкую связующую нить близости между ним и нашей семьей.
— Не откажусь. Не сейчас, но попозже. За всю жизнь не ела яблок и груш вкуснее, чем отцовские.
— У вас троих очень хорошие отношения, вы крепко друг за друга держитесь, — размеренно проговорил Кирилл, и в его словах помимо вежливого участия я услышала толику зависти и сразу подумала об его отношениях с отцом-бандитом. Вряд ли от такого человека сын получал много тепла и внимания.
— А твои родители? — бесцветным тоном спросила я, не желая показаться излишне любопытной или задеть больную тему. Пусть Булацкий сам решит, в какой степени откровенным он может быть со мной. Лезть в душу я не собиралась, но и узнать получше сидящего напротив мужчину не отказалась бы.
— Мать умерла, отец тоже.
Он молча посмотрел в окно, в котором виднелся край белого крыла самолета и облака, я уже и не ожидала никакого продолжения, но он вдруг повернул голову и вперил в меня взгляд.
— Детство у меня было счастливым, пока не узнал, чем занимается отец.
— Как это случилось?
— Какой-то драматической истории не было. — Он прикрыл глаза, потер рукой шершавый подборок. Казалось, слова с трудом ему даются. — Просто постепенно из маленьких разрозненных деталей сложилась определенная картина. Я не задумывался, откуда у нас столько денег, просто наслаждался жизнью молодого мажора. Тачки, клубы, развлечения… Отец казался недосягаемой таинственной величиной.
Он рассказывал и словно отдалялся, возможно, в свои воспоминания, которые захватывали его с головой, судя по паузам в речи и затуманенному взгляду.
— А что потом?
— В восемнадцать я вовсю интересовался деятельностью отца, представляя себя крутым гангстером из кино. Пушка в каждой руке, с первого выстрела попадание в десятку, важничал, как павлин, мнил себя правой рукой отца. Самому сейчас смешно, — улыбнулся он, но улыбка показалась мне горькой. — Я не задумывался ни о чем, пока не стал все чаще встречаться со смертью. Почти каждую неделю кто-то попадал под раздачу. Осознал, что начал воспринимать эти смерти как побочный сопутствующий эффект, когда однажды увидел целую убитую семью. Мать, отец, двое детей. Такой же большой богатый дом, как у нас, куча охраны, оружия под завязку. Но конкуренты нашли слабые места, смогли прорваться в дом, где люди чувствовали себя защищенными. Я был на похоронах, смотрел на четыре гроба и думал, что недалек тот час, когда мы ляжем в такие же. Испугался тогда, но, несмотря на возраст, понимал, что отец не отпустит, заставит заниматься семейным бизнесом.
Поток слов вдруг иссяк, а я не могла унять зуд любопытства. А что дальше? Почему он замолчал? Ждала, ждала, вопросы рвались с губ, но так и не смогли трансформироваться в речь. Так некстати к нам вошла Нелли, красиво дефилируя по проходу. Ее появление вызвало жуткое раздражение.
Она прервала такой интересный разговор, перевела внимание на себя, наклонившись над Кириллом с планшетом и что-то ему там показывая. Я невольно отметила, что выглядела дамочка, как всегда, отлично. Строгое синее платье сидело как влитое, а круглый вырез подчеркивал полноту груди. Ревность взвилась во мне вихрем и заставила сжать кулаки. Наверное, удобно держать при себе помощницу, которая в любой момент может удовлетворить твои низменные потребности…
