Нервно дернув плечиком, бабушка развернулась к книжному шкафу и вытянула наружу потемневший от времени фолиант.
— Вот тебе в помощь справочник по артефактам. Надеюсь, к вечеру ты со всем разберешься.
— Разберусь, конечно, — пропыхтела я, сгибаясь под тяжестью древней рукописи. — Сразу, как только выучу язык древних, которому ты тоже не сочла нужным меня обучить.
Ну вот, все же не удержалась и высказала вслух претензии относительно избирательности моего образования.
Разумеется, бабушке это не понравилось. Она вообще резко отрицательно относилась к любой критике, направленной в ее адрес. Однако, на этот выпад ей нечего было возразить. И потому, о чудо, великая Матильда Филидор снизошла до меня недоучки и милостиво предложила помочь.
— Сразу бы так, а то только зря время потеряли, — буркнула я едва слышно, с грохотом опуская фолиант на поверхность стола.
Как вскоре выяснилось, радовалась я рано. Бабушка может быть еще той затейницей, если уж решила настоять на своем. Вот и на этот раз, она не собиралась так просто сдаваться и собралась в ускоренном темпе обучить меня языку древних.
— Ты это серьезно? — поразилась я не столько решению, сколько безграничной вере бабушки в мои силы. — Думаешь, реально обучить человека чужому языку за пару часов?
— Я еще не знаю, насколько это реально, — произнесла ведьма с коварной ухмылкой, — но это прекрасный шанс испытать действенность моего нового зелья, значительно повышающего активность мозга, что, несомненно, поможет тебе в усвоении большого объема знаний в сжатые сроки.
Не встретив с моей стороны ответного энтузиазма, ведьма приступила сперва к уговорам, потом попыталась надавить на мою совесть, упомянув про честь рода, про обязательства перед семьей, а напоследок даже пустив слезу.
Ничего из перечисленного на меня не подействовало.
— Прости, бабушка, но на этот раз тебе придется обойтись без меня, — сказала я твердо и зажала ладонями уши, чтобы не слушать бесконечные доводы этой маньячки от науки.
А чтобы не видеть осуждения на ее лице, села за стол и углубилась в изучение тех самых рун, что составляли основу заклинания в драконьей пещере. Неожиданно увлеклась и не заметила, как пролетело время. Опомнилась лишь тогда, когда желудок недовольно заворчал, напоминая о том, что пора бы и пообедать.
Как по волшебству, на пороге библиотеки возникла Селия с подносом, на котором дымился кофейник, и лежала целая гора сдобы. Самое то, что нужно для моего уставшего мозга.
— Селия, я тебя обожаю, — произнесла с придыханием, сделав первый глоток обжигающего напитка.
— Да я что, — зарделась довольная повариха, — это все леди Матильда. Это она распорядилась подать тебе кофию в библиотеку. Я только плюшек добавила, с кофию то какой прок?
Последний глоток кофе застрял у меня в горле, но было поздно.
— Леди Матильда, говоришь, распорядилась? — уточнила я, зло прищурив глаза.
Селия отшатнулась и в одно мгновенье скрылась за дверью. Годы служения в нашем доме научили ее главному — хочешь остаться целой, не медли, при малейшем намеке на опасность, беги со всех ног, куда подальше.
Я же приподнялась со стула, на котором сидела, намереваясь пойти выяснять отношения с бабушкой, но, ощутив в голове странную ясность, тут же вернулась на место. Одного взгляда на исписанную твердой рукой неизвестного мастера страницу мне хватило, чтобы понять насколько расширилось мое сознание. То, что всего лишь несколько минут назад вызывало определенные сложности, теперь представлялось простым и понятным. Каждый витиеватый завиток на глазах обретал свой смысл и навсегда отпечатывался в моей памяти, словно я сама становилась хранилищем мудрости древних.
Судорожно листая страницы, я испытывала священный ужас от происходящего, но так и не смогла остановиться, пока не перевернула последний листок. И лишь после этого прикрыла глаза, позволяя сознанию отключиться.
* * *
Вероятно, ради разнообразия, наступившее утро выдалось добрым. Я отлично выспалась и потому чувствовала во всем теле невероятную легкость. Энергия буквально бурлила во мне и требовала немедленного выхода. Казалось, еще немного и вся накопленная за ночь сила выплеснется наружу, снося все на своем пути.
Нервно посмеиваясь, я вскочила с кровати. В то, что малейшее промедление может повлечь за собой разрушение дома, мне как-то не верилось, но лучше было перестраховаться. На всякий случай.
Радость переполняла меня. Не в силах сопротивляться восторженному безумию, я встала на цыпочки и принялась кружить по комнате, мурлыча под нос один из тех незамысловатых мотивов, что внезапно рождаются, а спустя короткое время бесследно исчезают из памяти. Руки, подобно крыльям птицы, резко взмывали вверх и плавно опускались вниз. Шелковая ночная сорочка приятно льнула к телу, повторяя его изгибы и ловя ускользающие движения. Солнце запуталось в моих волосах, посылая во все стороны россыпь огненных бликов, отчего обычная комната обрела нереальный сказочный вид.
Полностью увлеченная танцем, я позабыла обо всем на свете. Кружения становились все быстрее, а голос звучал все громче. И не известно, чем бы закончилось это мое помешательство, если бы в комнату не вошла бабушка.
— Абелия, девочка моя, ты очнулась, — воскликнула она с таким надрывом в голосе, что я мигом насторожилась.
— Что значит, очнулась? — спросила я с подозрением, замерев на месте и судорожно перебирая в памяти события вчерашнего вечера, которые могли привести мою родственницу к подобному заявлению. О том, что Матильда Филидор слегка не в себе, можно было догадаться не только по ее возгласу, но и по внешнему виду. В кои-то веки бабуля не выглядела так, словно в ее лаборатории взорвался котел с зельем, или так, будто собралась на прием во дворец.
Сегодня она была чересчур обыкновенной. Не гордая леди и не сумасшедший ученый, а просто бабушка, отчаянно переживающая за свою внучку. И это сильно меня насторожило.
Покопавшись в памяти хорошенько, я наконец извлекла из нее необходимую информацию. Причиной волнения бабушки могла быть только злосчастная чашка кофе. Точнее, подмешанное в напиток зелье, улучшающее работу мозга.
Жажда деятельности тут же сменилась негодованием.
— Ты все-таки сделала это, — я обвиняющее ткнула пальцем в грудь бабушки, — подлила мне вчера то зелье, которое я наотрез отказалась принимать добровольно. Как ты могла поступить со мной так подло?
— Позавчера, — произнесла одними губами бабушка.
И что странно, я все прекрасно расслышала.
— Что значит, позавчера? — спросила я, хмуря брови и не желая верить в очевидное, хотя и сама уже поняла, что сон мой длился много дольше обычного. Не восемь часов, и даже не сутки, хотя и этого времени вполне хватило бы для того, чтобы начать паниковать.
Бабушка вздернула подбородок и глянула на меня с вызовом:
