Книга Охота на Тени - Екатерина Урузбиева

Тяжелый смрадный запах ударил в нос и заставил сознание пробудиться. Лигия с трудом открыла глаза. Мир вокруг кружился и раскачивался – то ли от удара, то ли оттого, что кто-то волок ее по полу за шиворот и собственный плащ душил ее. Все тело болело, а по щеке текло что-то горячее. Серебряного кинжала в руках не было.

Унхасай, поняла Лигия, едва только смогла сфокусировать взгляд. Ведунья вымазалась в чем-то черном на полу. Это было ей знакомо. Кровь. Черная кровь слуг Нечистого. Она обильно лилась из раны на груди чудовища. Значит, Лигия все-таки попала в него. Но этого оказалось недостаточно.

Тени вновь сгустились вокруг Унхасая. Началась трансформация. Снова раздался тошнотворный хруст костей и выворачивающихся суставов, звериная шерсть растаяла в воздухе, обратилась одеждой. Не прошло и минуты, как существо вновь приняло человеческий облик.

– Не одна ведьма, так другая, – удовлетворенно произнес Унхасай. Он волок Лигию к выходу из храма.

Откуда-то из угла выполз дьякон Швабриил. Лицо его было белее меловой стены, на носу еще ярче выделялась бородавка. Во время схватки он прятался где-то за шкафом с храмовыми принадлежностями. Согнувшись в три погибели, дьякон, пресмыкаясь, поглядывал на Унхасая снизу вверх.

– Вы ранены, владыка? – залебезил он. – Позвольте перевязать ваши раны.

– Иди и убедись, что все готово к казни. – Унхасай не обратил на его слова и малейшего внимания. – Пусть несколько человек станут у входа в храм и ждут меня.

– Да, владыка. – Дьякон Швабриил почти на корячках припустил к дверям.

Унхасай обернулся к Лигии, схватил ее за ворот и подтянул к себе. Его черные глаза смотрели на нее из-под капюшона монаха-странника.

– Ну и где твоя подружка? – криво ухмыльнулся он. – Места на эшафоте всем хватит.

– Я здесь! – вдруг раздалось со стороны кафедры, и мощный луч света ударил слугу Нечистого в спину.

Его отбросило на несколько шагов, он упал на колени, согнулся пополам. Плащ на спине превратился в сплошное месиво из ткани, плоти и черной крови. Лигия, едва получив свободу, не удержалась на ногах, но быстро откатилась подальше от чудовища.

– Лигия, ты цела? – Далия уже была рядом, помогала подняться. Ее собственный серебряный клинок, который Унхасай оставил на кафедре, был зажат в кулаке.

Лигия кивнула. Отвечать просто не было сил.

– Потребовалось пройти шагов сто, чтобы понять, что ты права, – сказала Далия, протягивая Лигии ее кинжал, который подобрала по дороге. – Надеюсь, я успела.

– В самый раз.

– Бран, освободи пресвитера! – крикнула Далия послушнику, выглядывавшему из-за кафедры. Мальчик бросился развязывать старика.

Тем временем тени вокруг Унхасая снова стали сгущаться. Его плащ подернулся дымкой, рана словно растворялась в воздухе.

– Не дай ему перейти в теневую форму! В ней он сильнее! – крикнула Лигия, и Гестионар Овир вместе подняли свои клинки.

Лучи света ударили в Унхасая, разбрызгивая черную кровь. Он издал отчаянный нечеловеческий рык и послал в ведуний заряд теневой магии такой силы, что их буквально смело с места. Кафедра позади перевернулась, драпировки сорвало со стен, словно в храм заглянул ураган, стены задрожали.

– Назойливые твари! – выдохнул он. – Да я сотру вас в порошок! И весь этот город тоже!

Его трансформация еще не завершилась, но голос уже изменился, и на руках появились когти. Протянув руки к Образу, над которым все еще подергивалось искривленное пространство не до конца открытого портала, он произнес несколько слов на языке теней.

Огненная щель разверзлась в воздухе, и через нее тут же протиснулась тварь с огромными крыльями летучей мыши, головой кабана и ужасным, исковерканным телом человека с ногами быка и медвежьими лапами.

Бран замер в ужасе. Опять эти твари, словно его ожившие ночные кошмары. Только не это! Ноги подогнулись, силы оставили послушника. Очнувшийся от оцепенения пресвитер Антониил, которого мальчик все же успел развязать, загородил его собственным телом.

Рыча и завывая в предвкушении кровавой трапезы, тварь описала круг под куполом храма и вылетела в распахнутые двери на улицу. Еще одно чудище, только выбравшееся из портала, ринулось следом.

Едва придя в себя, Лигия и Далия, не сговариваясь, ударили по огненной щели. Пространство вокруг портала задрожало и рассыпалось тысячью черных осколков. Унхасай отдернул руки, будто разрушение портала обожгло их, и перевел разъяренный взгляд на Гестионар Овир.

– Нельзя дать тварям далеко уйти, – шепнула Лигия Далии. – Иди за ними, а я постараюсь задержать его.

– Нет. – Далия невесело ухмыльнулась. – Это моя битва. – Она решительно перехватила кинжал, не сводя глаз с Унхасая. – А ты поторопись.

Спорить было некогда.

– Хорошо. Постараюсь быстро вернуться. Ты держись, – кивнула Лигия и бросилась к выходу из храма.

Люди на площади уже начали недовольно поглядывать на храм, куда пресвитер увел ведьму. Казнь никак не начиналась, а небо затянуло плотными тучами. Хотя всего десять минут назад солнце жарило во всю и ничего не предвещало изменения погоды. Теперь многие люди опасливо поглядывали на небо, решая, стоит ли ждать дольше. Ведь многие приехали из окрестных деревень и селений, и быстро укрыться от непогоды им было негде.

– Зачем вообще ведьме исповедь? – возмутился толстый пивовар. – Наш пресвитер слишком добр к ней. Казнили бы по-быстрому, да и все! Того и гляди гроза разразится.

– Зря на пресвитера не наговаривай, – тут же откликнулась нахальная уличная торговка в цветастом платье. У нее был звонкий, пронзительный голос, режущий слух, точно пила. – Может, когда тебя будут казнить за то, что пиво разбавляешь, он для тебя тоже исповедь выторгует!

Толстый пивовар вспыхнул, попытался возмутиться, но все вокруг уже дружно хохотали.

В этот момент из храма появился дьякон Швабриил. Если бы кто-то увидел его пару минут назад, то никогда не поверил бы такой разительной перемене. Всего пару минут назад этот человек пресмыкался и ползал на карачках, а сейчас, высоко задрав нос, он вышагивал с важным, величественным видом и даже не смотрел на толпу, как будто сам вид простых людей был для него оскорбителен.

Увидев парней, из которых была сформирована местная стража, дьякон велел им встать у входа в храм, как приказал черный монах-странник, а сам с гордым видом пошел через толпу к постаменту для казни. Впрочем, народ совсем не разделял его мнения о собственном величии. Расступались перед ним не слишком охотно, и со всех сторон на него посыпались вопросы, тон которых был далек от почтительного.

– Эй, дьякон, долго там еще? Когда казнь-то? Сколько можно ее исповедовать?

Уже изрядно помятый дьякон Швабриил наконец добрался до помоста и поднялся на него. Он торжественно поднял руки, призывая к тишине. Народ понемногу угомонился.