Она попыталась улыбнуться, демонстрируя, что ей нет до них дела, и бросила на террасе вещи, которые несла в руках — свое полотенце и испанскую грамматику, — словно хотела облегчить себе бегство.
— Пять минут, не больше.
— Я пойду назад, к лодке. Там прохладнее.
— Хорошо, давай.
Она бегом бросилась вниз по ступенькам и сразу же скрылась из виду. Через мгновение Жемчужина, сидевшая на ограждении террасы, поднялась, потянулась, легонько спрыгнула вниз и последовала за ней. Джордж повернулся назад к Фрэнсис.
— Она не моя дочь, — повторил он.
— Кто же, черт подери, она такая?
— Она приехала из Лондона без предупреждения и разыскала меня, потому что думала, будто я ее отец.
— И почему она так решила?
— Потому что увидела мою фотографию на обложке книги.
— То есть ты похож на ее отца?
— Да, похож. Собственно, он был моим дальним родственником, но это не имеет отношения к делу. Он умер. Много лет назад. Погиб на войне.
— Не думала же она, что он мог воскреснуть?
— По-моему, когда чего-то очень сильно хочешь, поверишь даже в чудо.
— Рудольфо сказал, что она на самом деле твоя дочь.
— Понимаю. Слух прошел по деревне и ради нее я не стал его опровергать. Она здесь уже два дня.
— Живет тут — с тобой? Ты что, совсем выжил из ума?
— Ей пришлось остаться. Авиакомпания потеряла ее багаж, а обратный билет украли в аэропорту.
— Почему ты не сказал мне о ней вчера?
— Потому что это не твое дело. — Это прозвучало более грубо, чем он рассчитывал. — Слушай, прости, но по сути так и есть.
— И что скажут твои друзья в Кала-Фуэрте, когда узнают, что она тебе не дочь? Узнают, что ты их обманывал…
— Я все объясню, когда она уедет.
— А когда она уедет?
— Когда получит деньги из Лондона. Мы уже задолжали Рудольфо шестьсот песет, кроме того, ей надо купить обратный билет, а мои деньги задерживаются в Барселоне…
— Ты хочешь сказать, все дело в деньгах?!
Джордж молча уставился на нее.
— Это единственное, что держит ее здесь? Единственная причина, по которой ты не можешь прямо сейчас отослать ее домой?
— Причина, согласись, довольно веская.
— Но, бога ради, почему ты не обратился ко мне?
Джордж раскрыл было рот, чтобы объяснить, почему, но потом захлопнул его. Фрэнсис продолжала допрос:
— Она хочет остаться здесь? Ты хочешь, чтобы она осталась?
— Нет, само собой, нет. Она ждет не дождется, чтобы уехать назад, а мне не терпится избавиться от нее. Но в целом ситуация совершенно безобидная.
— Безобидная? Это самое наивное, что я когда-либо от тебя слышала! Ну да, ситуация настолько же безобидна, как ящик с динамитом!
Он ничего не ответил, только сгорбил плечи и так сжал ладони, лежавшие на краю стола, что костяшки пальцев побелели. Фрэнсис, демонстрируя сочувствие, положила на них свою руку, и он не отстранился. Она сказала:
— Ты мне доверился, поэтому позволь тебе помочь. В семь часов вылетает самолет из Сан-Антонио в Барселону. Там стыковка с лондонским рейсом — к полуночи она будет дома. Я дам ей денег на билет и на такси. — Он по-прежнему молчал, поэтому она мягким тоном добавила: — Прошу, дорогой, не надо упираться. Я права, и ты это знаешь. Ей нельзя здесь дальше оставаться.
Селина сидела на краешке причала, спиной к дому, болтая ногами в воде. Он спустился по ступеням, пересек стапеля и прошел по шатким доскам. Его шаги отдавались громким эхом, но Селина так и не оглянулась. Он позвал ее — она не ответила. Он присел на корточки рядом с ней.
— Слушай. Мне надо кое-что тебе сказать.
Она наклонилась вперед, словно пытаясь отстраниться от него, и стала смотреть в воду; волосы у нее разделились пополам на затылке и свешивались вниз, закрывая лицо.
— Селина, попытайся понять.
— Ты пока что ничего не сказал.
— Ты можешь вернуться в Лондон прямо сегодня. В семь часов летит самолет — ты будешь дома к полуночи или, самое большее, к завтрашнему утру. Фрэнсис говорит, что даст тебе денег на билет…
— Ты хочешь, чтобы я уехала?
— Дело не в том, чего хотим я или ты. Мы должны поступать так, как будет правильно и как лучше для тебя. Мне вообще не стоило разрешать тебе остаться, но так уж сложились обстоятельства. Будем смотреть правде в глаза: Кала-Фуэрте не место для девушек вроде тебя, и бедняжка Агнес наверняка уже в панике оттого, что не знает, куда ты запропастилась. Думаю, тебе действительно лучше уехать.
Селина вытащила из воды свои длинные ноги и подтянула колени к подбородку, обхватив их руками, словно изо всех сил пыталась сохранить самообладание.
Он добавил:
— Я не отсылаю тебя… это должно быть твое собственное решение.
— Очень мило со стороны твоей подруги…
— Она просто хочет помочь.
— Если я лечу в Лондон сегодня вечером, — сказала Селина, — у нас осталось совсем мало времени.
— Я отвезу тебя в Сан-Антонио.
— Нет! — Она выкрикнула это с каким-то ожесточением, впервые за всю их беседу развернувшись и глядя Джорджу в глаза. — Я не хочу, чтобы ты меня вез. Наверняка есть еще кто-то, кто может это сделать. Рудольфо, таксисты — кто угодно! Должен быть кто-то еще!
Он попытался не показать ей, что задет.
— Да-да, конечно, но…
— Я не хочу ехать с тобой.
— Ладно. Неважно.
— А в Лондоне я позвоню из аэропорта Агнес. Она должна быть дома; я возьму такси, и она меня встретит.
Внезапно Джордж почувствовал, что она будто бы уже уехала, что каждый из них снова сам по себе. Он видел, как она одна сидит в самолете, потом, по-прежнему одна, в холодном Лондоне — после Сан-Антонио где угодно покажется холодно — звонит Агнес из телефонной будки. Уже за полночь, Агнес давно спит и просыпается с трудом. В пустой квартире раздаются телефонные трели, Агнес встает, надевает халат и идет, по пути включая свет, к аппарату, чтобы ответить на звонок. Потом готовит бутылку с горячей водой, расстилает постель, греет в кастрюльке молоко…
А дальше ничего.
Он спросил:
— Что ты будешь делать? Я имею в виду, когда вернешься в Лондон и все это окажется позади и забудется навсегда?
— Я не знаю.
— У тебя нет никаких планов?
Она помедлила мгновение, а потом покачала головой.
— Тогда придумай их, — ласково произнес Джордж. — Какие-нибудь очень хорошие.
