Любить тебя должна одна,Что в зеркале отражена,Нездешним миром рождена,Падёт заклятие тогда.
– Я спрашивал у многих ведьм, колдуний, знахарок, магов и чародеев, – продолжал Ингемар. – Все в один голос говорили, что заклятье может снять только девушка, которая придёт из другого мира и полюбит меня.
При этих словах он так игриво посмотрел Аделине в глаза, что её снова залило жаром. Сразу несколько моментов вогнали её в краску – то, что он всё знает, и то, что он знает о её чувствах.
Дичь какая.
Она и сама в них толком не разобралась. А тут он просто взял и всё узнал!
Аделина смущённо отвернулась, но Ингемар поймал её за подбородок и повернул к себе. Из губы оказались так близко, что у Аделины закололо кожу от невольного предвкушения. Стыдливого и смущённого.
– Аделина, – прошептал камаэль, – ты ведь меня любишь?
Он спросил это так, будто от ответа зависит его жизнь – с напряжением, каким-то спазмом.
Зачем спрашивает? Разве сам не знает? Ведь только что говорил.
Или ему принципиально услышать это от неё? Так она сама только что для себя это прояснила.
– А ты? – шёпотом спросила она и посмотрела на него исподлобья.
Камаэль нервно усмехнулся, не сводя с неё голодного и очарованного взгляда.
– То есть то, что я несколько раз рисковал собой ради тебя, не говорит ни о чём?
– Ну… – протянула Аделина.
Ингемар выдохнул и сказал, опуская ладонь ей на бедро, мягко скользя по коже, гладя и вызывая бурю ощущений, которые волей-неволей вытесняют глупые вопросы:
– Конечно, моя Аделина. Конечно… Я всё понял, когда в лесу вдруг начал возвращаться в прежний облик. Я не знал, что ты забрала лозу – единственное, что осталось от моего сада. Но каким-то чудом ты смогла пробудить в ней жизнь и, вместе с ней, сняла заклятье. Никто, кроме моей наречённой не смог бы этого сделать. Я весь твой, Аделина.
– Мой? – как зачарованная повторила она.
А затем его губы накрыли её рот. Мягко и напористо одновременно. Он ласкал её нежно и горячо, обжигал поцелуями, поднимал на такие вершины, где нет ничего, кроме чистого наслаждения и счастья.
Аделина впервые в жизни чувствовала, что любима. По-настоящему любима, и готова дарить это чувство взамен. Она дарила его, рассыпаясь сотнями сверкающих брызг, и знала, что теперь она на своём месте, теперь всё будет хорошо.
Спустя пару недель они сидели на низком и широком лежаке на террасе под вечерним солнцем. Оранжевые лучи дарили тепло острозубым Кнерским горам, которые в эту погоду прекрасно видны.
Ингемар обнимал Аделину, прикрывая её пушистыми крыльями. Она так привыкла к ним, что уже не представляла, как раньше засыпала без их уютного тепла. И сейчас прижималась к могучему и всегда ласковому телу камаэля.
– На завтра я распорядился готовить приём, – сказал Ингемар. – В гости прилетят драконы.
Аделина охнула и приподнялась на локте. Драконы? Она никогда их не видела!
– Серьёзно? – спросила она, хлопая ресницами.
– Абсолютно, – подтвердил Ингмар. – Но ты не бойся, они очень тактичны, если женщина замужем.
– А я замужем? – изумилась Аделина, пытаясь вспомнить, не пропустила ли она церемонию или что-то в этом роде.
Ингемар развернул её к себе и поцеловал долго и протяжно, потом чуть отстранился и сказал, глядя в глаза:
– Мы не люди. Нам не обязательны церемонии, чтобы что-то узаконить. Тем более, все и так увидят.
