Шейх легко вздохнул. Так же, как два дня назад, присутствуя на демонстрации принципа действия того, что Грифон назвал «энергетической торпедой». Или «лучом смерти». Или «тектоническим оружием». В конце концов, если ты единоличный хозяин, как хочешь, так и называй совершенное оружие, чей принцип действия основан на генерации рассеянного потока частиц, скользящих со скоростью света под землей и способных сконцентрироваться в заданной точке, создав мощный энергетический взрыв, обращающий в пыль все – живое, неживое. Без разницы.
Вот так просто объяснялось оружие, от которого нет спасения. Иосиф Павлович или Палыч, посланный провидением профессор, так кстати подвернувшийся под руку, считал родоначальником проекта легендарного Николу Тесла – изначально одержимого идеей создать тектоническое оружие, настроенное в резонанс с колебаниями земной коры и способного разорвать старушку-планету на куски. В отличие от физика, чья пресловутая болтовня о том, что он сможет взорвать Эмпайр Стейт Билдинг раньше, чем вы произнесете «мультипликационный злодей», так и осталась хвастливым заявлением, у Грифона имелись все основания полагать, что и без пафосных выступлений в его силах заставить мир содрогнуться. И не имело значения то, какими судьбами в его руки угодила «подземная торпеда». Главное – он сможет управлять миром, диктуя свои условия. А недочеты – такие, как ограниченное расстояние и малый радиус поражения – всего лишь вопрос времени.
– Что я могу сказать, мистер, – наконец, заговорил Шейх. Он отлично владел английским, Грифон понимал его без труда. – «Луч смерти», как ты его назвал, впечатляет. Так же, как и цена. Мои люди внимательно изучили тот пакет документов, который ты предоставил. От готовности тотчас расплатиться меня останавливает лишь одно – то небольшое расстояние, на котором «луч» работает. Десять километров никак не вписываются в мои планы.
– Разработки продолжаются. Еще два года назад о такой дальности приходилось только мечтать.
Шейх надолго замолчал, словно то, что он только что услышал, явилось для него в новинку.
– Тогда, быть может, имеет смысл обсудить цену, исходя из принципов дальнейшего сотрудничества?
«Витиевато завернул», – подумал Грифон, а вслух сказал таким твердым тоном, чтобы не возникло разночтений.
– Ни о каком снижении цены не может идти и речи. Ты сам убедился – аналогов прибору нет. В прошлый раз я озвучил цену. Ты ответил, что готов обсуждать ее после демонстрации. Я в ответ промолчал. Ты помнишь это?
– Помню.
– Сегодня ты видел все собственными глазами. От себя хочу добавить одно: цена окончательная и обжалованию не подлежит.
– Знаешь, мистер Алекс, – Шейх улыбнулся, обнажив ряд белых, ровных зубов. – Восточный обычай не позволяет мне согласиться на предложенные условия без торга.
– Я тебя услышал. Теперь ты послушай меня. Торга не будет. Оружия, которым я владею, в природе не существует. И сравнивать «луч смерти» не с чем. А уж поскольку я хозяин, то и цену устанавливать мне.
– Я так понял, что торг не состоится.
– Ты правильно понял.
– Хорошо, – Шейх легко поднялся. Белая джалабия скользнула до пола. – Если так, то и сделка не состоится.
Грифон решительно положил руки на подлокотники и поднялся. Он обошел столик и остановился в нескольких шагах от гостя.
– Все не так просто, Шейх. Рассуди сам: ты получил документы и знаком с принципом действия оружия. У нас говорят: ты слишком много знаешь. Я не могу поставить на конвейер производство оружия. Речь идет о единственном экземпляре, который я могу выставить на продажу. А уж достанется он тебе, или… кому-то другому, решай сам. От себя скажу – нам лучше расстаться друзьями.
– Ты угрожаешь? Мне? – улыбка Шейха сделалась еще шире.
– Это не угроза, уважаемый. Это жестокая реальность. Как деловой человек ты должен меня понять. Я не могу допустить утечки информации.
– И что будет, если я откажусь? Ты убьешь меня, гостя, прямо здесь?
– Ты не оставляешь мне выбора.
– Выбор есть всегда. Сегодня я встречу здесь свой конец. А завтра взлетит на воздух весь твой остров. Надеюсь, ты не сомневаешься в том, что я просчитал все варианты?
Грифон помолчал, не отрывая от собеседника тяжелого взгляда.
– Это все завтра. Которого у тебя не будет.
Некоторое время они стояли как пара собак, готовых вцепиться друг другу в глотку. Потом Шейх медленно кивнул головой.
– Ладно, друг, не будем горячиться, – примирительно сказал он. – Кому будет польза от того, что мы поссоримся?
– Конкурентам, – пожал плечами Грифон, разряжая обстановку.
– Ты убедил меня. Я согласен на твою цену. С условием.
– Я слушаю.
– Ты гарантируешь мне, что никто больше этого оружия не получит. И еще. Как только появится новая разработка большей мощности, я получу ее незамедлительно.
Грифон подумал, потом кивнул головой.
– Согласен.
– Тогда по рукам, как говорят у вас?
– По рукам, – впервые за встречу Грифон улыбнулся.
Они пожали друг другу руки. Шейху не полагалось знать, что у прибора, который он сейчас купил, имелась одна особенность: примерно через год он самоуничтожался. И не то, чтобы это заложено было в программу. Это скорее один из побочных эффектов, который Палыч пытался устранить. Однако на данном этапе Грифон склонен был рассматривать недостаток как достоинство. «Луч смерти» – тонкая игрушка. Кто способен доказать, по чьей вине взорвется прибор? Особенно, когда свидетелей не будет.
Как? Какими судьбами, звездой путеводной, сверкнувшей в темноте, занесло на необитаемый остров основу существования Грифона? Кому выразить слова благодарности за то, что первая же волна-убийца высотой с небоскреб не накрыла его яхту в открытом море, а понесла «бережно» со скоростью ветра к чертям собачьим? Что очнулся он лет десять назад на необитаемом острове – некогда части чего-то большего, от которого осталось рожки да ножки. Грифон рыскал в поисках пропитания, исследуя каждый клочок затерянного на планете клочка суши. Но особый трепет до сих пор в нем, тогда еще Александре Чермыше, вызвал случай, благодаря которому он попал в бункер.
Случайно, конечно. Глупо думать, что его направили туда некой космической рукой. Хотя после последующих событий к этой мысли склониться легко. В тот день Грифона загнал под землю клубок змей. На южную конечность острова он забрел, увлеченный погоней за козочкой, грациозной, как лань. И оказался в кольце шипящих кобр. Большего ужаса после начала наводнений ему испытывать не доводилось. Они были повсюду. Рябые, гибкие. Смертельно-опасные. Будто по мановению волшебной палочки, сведенные в единую точку планеты. Спасаясь, Грифону приходилось отступать. Тогда-то он и угодил в ловушку.
О чем Грифон думал, когда проломив сплетение лиан, падал куда-то в пропасть, обдирая руки до крови и ломая ребра? Он помнил ту мысль, что сопровождала его полет. Это конец, конец. Одно единственное слово, повторенное сотню раз. Или пару десятков. Кто считал?
