— Должна? — повторила она. — Что вы имеете в виду под словом «должна»?
Выше по улице началось какое-то движение. К ним направлялись трое мужчин: Бернардо в середине, братья по бокам. Все в своих лучших костюмах. Энджи напрягла глаза, пытаясь прочесть выражение лица Бернардо. Но увидела только спокойствие. Он не был похож на человека, которого похитили и силой доставили сюда.
Отец Энджи помог выйти из кареты сначала Баптисте, потом Хедер, которая несла коробку.
— Все правильно, подарок, — заметил Лоренцо. Энджи подошла ближе. Ее полные подозрительности глаза встретились со взглядом Бернардо.
— Ты знал об этом? — спросила она.
Вместо ответа он бросил умоляющий взгляд на Баптисту.
— Ты обещала говорить за меня, — прохрипел он.
— И я буду говорить, — заверила она его. — Но есть такие вещи, которые мужчина должен сказать сам.
— Все устроено, да? — спросила ее Энджи.
— Да, моя дорогая, устроено. И так как множество людей приняли в этом участие, ты должна хотя бы выслушать нас.
Она толкнула мэра, чтобы вывести его из транса, в который он впал, репетируя свою речь. Донати прокашлялся и с решительным видом посмотрел на Энджи.
— С того дня, как вы приехали сюда, вы много работали, чтобы стать членом нашего сообщества, — объявил он, — что мы высоко ценим.
— И я надеюсь продолжать как член сообщества, но…
— Пожалуйста, signorina, — он подвигал бровями, — позвольте мне закончить.
— Очень хорошо, — согласилась она с таким зловещим спокойствием, что он подавился слюной.
— Так… на чем я остановился? С того дня… ох, нет… много работали… нет.
— Вы уже это сказали. — У Энджи скривились губы.
— Да, да, сказал. Или нет?
— Не позволите ли мне завершить? — пробормотал отец Марко.
— Конечно, нет, — сказал, будто ужалил, Оливеро. — Я мэр. Это моя работа.
— Так не было решено.
— Извините, было решено.
— Я буду руководить свадьбой…
— Если не считать, что у вас нет невесты, — маленький мэр многозначительно развел руками. — И если вы будете перебивать, у вас никогда не будет невесты…
Во время продолжавшегося комического скандала Энджи встретилась взглядом с Бернардо. Он от души забавлялся. Она сжала губы, чтобы громко не расхохотаться. Ее рассмешили и выходки двух мужчин, и радость от происшедшего чуда. Чего ты не могла бы достигнуть одна, совершили твои друзья и семья, собравшись вместе. Так и должно быть.
— Signorina, — снова вступил мэр, — я здесь для того, чтобы сказать вам: если вы не развяжете узел, не разрешите ситуацию, вы не выполните свой долг пред Монтедоро.
— Что вы имеете в виду под выражением «разрешите ситуацию»? У вас что, сомнения, что я хороший врач?
— Лучше вас у нас не было, но… — Мэр готов был провалиться сквозь землю.
— Вы имеете в виду, что я беременная и незамужняя?
— Если вы настаиваете… — Он сглотнул.
— А как насчет его долга? — Она показала на Бернардо.
— Он хочет выполнить свой долг, — вмешался священник. — Но вы создаете трудности.
— Заткнись! — в ярости закричал Оливеро. — Заткнись, заткнись! — Он взял себя в руки и обрел нормальный тон. — Мы ваши друзья, — обратился он к Энджи. — Мы любим вас и хотим, чтобы вы остались с нами. Но вы еще не совсем понимаете наших обычаев. Вы не знаете, как знаем мы, что, если вы не замужем, рано или поздно вам придется оставить нас. И мы сделаем все, чтобы предотвратить такую катастрофу.
— Но это не так просто, — еле сдерживая смех, проговорила Энджи. — Разные бумаги, бюрократия, гражданская церемония…
— Об этом мы уже позаботились, — с триумфальным видом объявила Баптиста.
— Мне неприятно разрушать всеобщее любовное согласие, — с преувеличенной серьезностью заметила Энджи, — но я не сказала «да».
— Ну так скажи, — подбодрил ее Лоренцо. — Тогда мы все пойдем веселиться.
Подошел Бернардо.
— Скажи «да», — попросил он. — Забудь мою глупость. Забудь, что мне не хватило отваги и мудрости, чтобы довериться нашей любви. Я не понимал, что за любовь надо бороться. Что в мире нет ничего более стоящего борьбы, чем любовь. Теперь я это знаю. Прошу тебя, будь моей женой.
Как ярко сияет солнце, подумала она. А еще совсем недавно все казалось ей сумеречно-мрачным. Наступила тишина. Будто весь мир ждал ее ответа. А она вдруг онемела, не в силах выговорить ни слова. Только ласково касалась его лица и улыбалась сквозь слезы. Он не стал дольше ждать и заключил ее в объятия. Вопреки складу своего характера. Замкнутый человек, Бернардо никогда не показывал своих чувств на людях. Но сейчас он целовал и целовал ее посреди улицы. Их окружала толпа, люди бросали в воздух шапки и цветы и в восторге выкрикивали приветствия.
— Поспеши, — за дело взялась практичная Хедер. — Мы должны тебя соответствующе одеть.
— Но у меня нет ничего подходящего!
— Конечно, нет. Поэтому я и привезла тебе кое-что. — Хедер взяла Энджи за одну руку, Баптиста за другую, и так они ввели ее в дом. За ними последовали, казалось, почти все женщины города. Появилась Стелла и привела Джинетту, следом пришла мать Франческа и сестра Игнатия. Все сияли от восторга, радуясь результату их доброго заговора.
Хедер побывала в бутике свадебных нарядов, оставила там размеры Энджи и привезла ей три платья на выбор. Со всех сторон посыпались советы, но последнее слово осталось за матерью Франческой. Ее авторитет в этом деле бы непререкаем. Она выбрала платье из мягкого кремового шелка и крохотную вуаль с желтыми розами.
Теперь все ждали мальчика, посланного к флористу. Он вернулся через несколько минут с букетом желтых роз для невесты и десятью такими же, но маленькими, букетиками для подружек невесты.
— Десять подружек? — удивилась Энджи.
— Мы выбрали десять, но рвались все, — призналась сестра Игнатия.
— По-моему, у нас есть еще одна, — сказала Энджи. Перед нею стояла Элла, малышка с деформированным лицом, и с умоляющим выражением поглаживала красивое платье.
Энджи вынула из букета одну розу и протянула девочке.
Перед парадным входом Энджи ждала раскрашенная карета. Невеста и ее отец сели в нее, Элла устроилась между ними. Бенито подобрал поводья, и карета загрохотала по камням мостовой. За ними следовала вторая карета, с Баптистой и Хедер, и за нею длинная процессия.
Первая остановка — городская ратуша. Их там ждали. Энджи начала понимать, что весь город участвовал в исполнении плана. Она узнавала людей, которым пришлось прийти издалека. Вот Антонио Серванте и его мать Сесилия. Благодаря курсу лечения, витаминным уколам, она снова могла ходить. Пришел и Сальваторе Вителло, когда-то знаменитый своей способностью глушить алкоголь ведрами, а теперь «исправившийся» благодаря Энджи. Присутствовал даже Нико Сартоне, состроив доброе лицо.
