—Хорошо. Передавай от нас привет Наташе.
Папа положил трубку. А Ира еще долго стояла в коридоре и смотрела на молчащий телефон.
Ей никогда в жизни не было так плохо.
И так хорошо.
Ире вдруг показалось: она впервые разговаривала с папой на одном языке. И еще показалось — его отношение к ней изменилось.
* * *
К восьми часам Ира слегка охрипла. Она пыталась следовать совету Софьи Павловны. Хотела отвлечь больную Аленку.
Сначала читала Аленке русские народные сказки, одну за другой. Через час поняла — девочка совсем не слушает. Аленка лежала абсолютно неподвижно, и таким же неподвижным казался взгляд больших голубых глаз.
Куда Аленка смотрела? Что видела? На стене ничего интереснее книжных полок нет. Да и они находились в тени, свет настольной лампы на них не падал.
Рассказы о сегодняшней репетиции Аленку тоже не заинтересовали. И успех Петюнчика она восприняла как само собой разумеющееся. Едва шевельнула пальцами, когда пес пристроил ей под руку свою голову. Ире стало не по себе — настолько это не характерно для девочки.
Она потрогала Аленкин лоб, но температура держалась в пределах нормы. И не кашляла Аленка после растирания и ингаляции, Софья Павловна постаралась. Откуда же такое безразличие?
Не зная как расшевелить девочку, Ира начала рассказывать о себе. Про алое платье к выпускному вечеру, из-за которого она вначале прогуляла уроки, а потом поссорилась с родителями. О Тане Мишиной, это именно она обратила внимание на Наташино объявление в газете. О своем желании заработать деньги и купить платье назло отцу с матерью. Доказать им — они не правы. И о том, как познакомилась с Аленкой и нечаянно привязалась к ней.
Рассказ вышел путанным. Ира сама порой не понимала, куда ее заносит. Зато в нем было все.
Ее беспомощная ненависть к собственным родителям и многолетняя любовь к Сергею Стрепетову. Страстная мечта — вот уж глупости! — быстрее повзрослеть и ни от кого не зависеть.
А быть взрослой, как Ира недавно считала — это покупать себе любые тряпки, срезать наконец дурацкие косы и сделать мелирование. Бегать на дискотеки, ни перед кем не отчитываясь. И не выслушивать вечные нотации, как должно жить!
Теперь… теперь получается — все пустое. Алое платье наверняка уже кем-нибудь куплено, и Ире на это почти плевать.
Нет, платье чудесное, пусть Аленка поверит на слово! Ира мерила, оно неузнаваемо меняет ее, но…
Черт с ним, с платьем, лишь бы Аленка быстрее выздоровела!
Ира вздрогнула от неожиданности, когда Аленка крепко сжала ее палец. Помолчала немного и тихо спросила:
—Оно, правда, красивое твое алое платье?
—Правда. Оно… оно без плеч и… с разрезами. Почти… бальное. Как в фильмах.
Аленка нежно погладила ее руку и, — Иру буквально затопила волна облегчения! — улыбнулась. Посмотрела на письменный стол, где уже несколько дней без дела стояли в бокале ее кисти, и мечтательно протянула:
—Я тебя нарисую в нем. Оно будет алое-алое как… маки! Без плеч и с разрезами. И подарю тебе.
Аленка шмыгнула носом. Бросила взгляд на свою любимую акварель и едва слышно прошептала:
— Вдруг… все же мои краски волшебные!
Ира встревожено покосилась на ненавистную картину. Пытаясь перевести разговор, весело воскликнула:
—А знаешь, кто нас с Петюнчиком сегодня домой провожал?
Аленкины глаза вспыхнули от любопытства, но сказать она ничего не успела, раздался пронзительный звонок в дверь.
Ира с досадой пробормотала:
—Интересно, кого в девятом часу принесло? Софья Павловна обещала зайти только к полуночи…
Она хотела побежать в прихожую, но не смогла. Аленка мертво вцепилась в ее руку. Ира посмотрела на девочку и испугалась: она вся дрожала.
—Что с тобой? Болит что-то? Тебе плохо?
Аленка ничего не ответила. Ее личико раскраснелось, огромные голубые глаза лихорадочно блестели, а взгляд был устремлен на дверной проем.
Ира попыталась позвать Наташу, но лишь хрипло раскашлялась. Голос внезапно сел, она и сама себя толком не услышала.
Уйти от Аленки Ира не посмела. Лишь укутала привставшую малышку одеялом и поправила марлевую повязку на тонкой шейке.
И Петюнчик повел себя странно. Обычно он на любой звонок выскальзывал из комнаты и гулким лаем оповещал о госте, а сейчас и с места не тронулся. Уселся рядом с Аленкиным диваном и тоже напряженно уставился на дверь.
Или пес боялся отойти от девочки?
Да что здесь происходит?!
Ира невольно прислушалась: вот Наташа открыла входную дверь… Вот почему-то вскрикнула… Вот с кем-то разговаривает… Вот они замолчали… Тишина…
—Вы кого-то ждете? — озадаченно пробормотала она.
Петюнчик заворчал и мотнул тяжелой головой. Аленка, дрожащая от непонятного возбуждения, пролепетала:
—Мой папа пришел…
Это было уже слишком. Ира с ненавистью посмотрела на проклятую акварель — все она! Несчастная Аленка и без того едва жива, только-только удалось ее немножко расшевелить, так нет — принесла кого-то нелегкая. Так не вовремя! Сейчас незваный гость уйдет, и что тогда будет с Аленкой?
Господи, да с чего Аленка взяла, что пришел папа?!
Ира почти со страхом смотрела на свою маленькую подопечную: может, это что-то нервное? Всю ночь держалась температура под сорок и вот результат — бедная Аленка путает фантазии с жизнью. Наверное, нужно срочно звонить Софье Павловне. Она сделает Аленке укол, она уснет, а утром…
Утром примет все случившееся за сон! Ира лично подтвердит — никто не приходил. Или скажет — соседка забегала за солью.
Мысли скакали как блохи. Ира отметала вариант за вариантом. Больше всего хотелось, чтобы Аленка вообще не вспоминала ни об отце, ни о волшебных красках.
Только как это сделать?
Ничего в голову не приходило. Аленка с Петюнчиком по-прежнему напоминали каменные изваяния.
Ира в отчаянии уставилась на дверь и едва не закричала от ужаса. Как раз в этот момент бронзовая ручка мягко опустилась, дверь пошла в сторону, а на пороге…
Ира гулко сглотнула. Она не верила собственным глазам — в дверном проеме появился высокий плечистый мужчина!
Горевшая в коридоре электрическая лампа четко освещала его силуэт. Крупную руку, аккуратно придерживающую дверь. И темные, волнистые волосы. Лицо гостя оказалось в тени. Точно, как на Аленкином рисунке.
Дрожащая от радостного волнения Аленка беззвучно прошелестела:
—Папа…
А Ире вдруг показалось, что она спит. Лежит в своей постели дома и видит сон. Ведь сколько об этом думала! И представляла невероятную встречу до мелочей.
