— Я сейчас посмотрю вашего мальчика и тотчас же спущусь.
Барни и Лора ковыряли свою яичницу, когда в пустом буфете появилась Сюзан.
— Чудесный малыш, — сказала она с улыбкой. И тут же посерьезнела. — Но он очень болен. Что вас привело в такую даль?
— Это долгая история, — вздохнул Барни.
Однако он уже научился излагать суть дела с использованием минимального количества слов.
— Но Уайман должен вам помочь! — воскликнула Сюзан — Должно же в нем быть хоть что-то человеческое!
— Не поручусь, — заметила Лора. — Он больше похож на истукана.
— Так когда он вам сообщит?
— Сегодня в десять вечера.
— А зачем ему столько времени?
— Не знаю, — ответил Барни. — Функционирование его мозга для меня полная загадка.
— Почему бы вам до этого времени не съездить к моим родителям? Вас угостят настоящим кантонским ужином, а кроме того, я бы хотела, чтобы вы поговорили с моим отцом.
Они не знали, что ответить. С одной стороны, им хотелось побыть с Гарри. С другой — оба понимали, что отвлечься каким-то образом от леденящего, неотступного страха им сейчас не повредит.
— Давайте я вам запишу адрес. Отсюда очень легко ехать. К сожалению, Майк сейчас на конгрессе нефрологов в Техасе. Во всяком случае, если надумаете, к шести часам мы всегда в сборе.
Они попрощались, и Сюзан побежала на обход. День они провели у постели ребенка. Единственной темой для разговора было время.
— Который час?
— Ты спрашивала две минуты назад.
К вечеру они собрали мальчика, который весь день проспал, и попросили его выписать. Они решили, если Уайман ответит отказом, провести с Гарри его последние часы вне больничных стен.
Около шести часов они поднялись в горку от Юнион-сквер и прошли через узорчатые, зеленые с белым ворота, декорированные в стиле китайской пагоды. Обрамляющие их драконы как будто говорили: «Оставьте здесь свои новомодные западные представления и входите в древний, мудрый мир Востока».
По обеим сторонам главной дороги выстроились сувенирные лавки для туристов, где можно было купить «Китай в миниатюре» и привезти домой, в какую-нибудь Северную Дакоту, на память. Вправо и влево уходили небольшие улочки, оформленные так, чтобы живущие здесь китайцы чувствовали себя как дома. Вдоль тротуаров стояли фонари в китайском стиле, на перекрестках на таких фонарях были написаны названия расходящихся во все стороны переулков. На китайском и английском языках.
— Смотри, смотри, Гарри! — с нездоровым оживлением висельника шептал Барни. — Здорово, правда? Представляешь, что чувствовал Марко Поло, когда впервые увидел такое?
Лора промолчала Она снисходительно слушала Барни, который, конечно, и сам понимал, что все его рассказы до ослабевшего мальчика вряд ли доходят. Несмотря ни на что, Барни старался втиснуть в него как можно больше информации, чтобы Гарри успел побольше узнать в отпущенное ему время. И тем самым компенсировать непрожитое.
Родители Сюзан жили на первом этаже дома на Джексон-стрит. В окне стояла табличка по-китайски, которая, как они рассудили, извещала, что здесь принимает специалист по традиционной китайской медицине, на две тысячи лет уходящей корнями в глубь веков, если считать от Гиппократа. Доктор Сян, его жена, Сюзан и ее незамужняя младшая сестра, все — в цветастых шелковых костюмах, сидели за низким столиком и пили чай.
При появлении гостей старик встал и что-то сказал на кантонском диалекте.
Сюзан перевела:
— Отец приветствует вас в нашем доме и говорит, что разделяет ваше горе в связи с болезнью мальчика. Он спрашивает, не позволите ли вы ему обследовать Гарри?
Барни с Лорой переглянулись.
«Хуже-то не будет, — подумала Лора. — В конце концов, он настоящий врач. Только не такой, как мы».
Барни кивнул старику и сказал:
— Большое спасибо.
Доктор Сян провел их в другую комнату, от пола до потолка уставленную коробками с лекарственными травами, обозначенными иероглифами. Они положили пылающего мальчика на стол для обследования и с двух сторон держали его за ладошки, пока доктор не спеша и тщательно прощупывал разные точки на руке у Гарри.
Только руку?
— Он измеряет пульс в двенадцати точках, — пояснила Сюзан. — Это наш традиционный метод диагностики.
Затем доктор Сян открыл Гарри рот и с помощью увеличительного стекла обследовал его язык. Он что-то быстро сказал Сюзан по-китайски.
— Отец говорит, он может приготовить мальчику лекарство. Еще он просит вашего разрешения на проведение ему сеанса акупунктуры.
— Это больно? — спросил Барни.
— Нет, — покачала головой Сюзан. — Папа это не больно делает.
Барни с Лорой вновь молча обменялись взглядами. И согласились. Глазами они сказали друг другу: «Мы должны испробовать все».
Процедура заняла около получаса. Доктор Сян ставил малышу иголки в основном вокруг ушка. Потом он извинился и пошел готовить лекарство.
— Гарри может пить? — спросила Сюзан.
— Да, — ответила Лора. — Слава богу, да.
Когда наконец дошло до ужина, Гарри уже не спал. Округлившимися глазами он смотрел на яркие одеяния хозяев дома, которые воспринимал как маскарадные костюмы. Показывая пальчиком на парчовый наряд миссис Сян, он сказал:
— Мама, смотри, птички!
Миссис Сян улыбнулась в ответ. Тогда Гарри повернулся к Лоре и спросил:
— А почему все в пижамах?
На что Барни сказал:
— Это потому, что здесь рано ложатся спать. А тебе сегодня, наоборот, придется лечь попозже.
К великой радости Лоры, малыш теперь пил охотнее. Он не только проглотил приготовленное мистером Сяном лекарство, хотя, судя по его выражению, оно было очень горькое, но даже выпил немного бульона.
Когда настала пора прощаться, доктор вручил им небольшой пузырек своего снадобья, чтобы дать мальчику еще два раза вечером и один раз утром.
В половине десятого они прибыли в мотель, где их ждала записка: «Доктор Уайман ждет вас сегодня в десять часов».
Разумеется, они приехали пораньше, поскольку восприняли сообщение как согласие Питера.
И не ошиблись. Хотя, даже проявляя великодушие, Уайман оставался Уайманом.
— Так. Не надо только никаких благодарностей и слез. Тем более что мы не знаем наверняка, каков будет эффект. Если хотите знать, я решил пойти на это лишь потому, что уверен: вы не станете болтать.
Он протянул им плотный конверт. Барни нащупал несколько ампул.
